Год назад, 20 ноября 2023 года, перестало биться сердце известного камышинского художника Павла Ивановича Бутяева. Ему было 87 лет, из которых более полувека он посвятил занятию творчеством. В Камышине работы мастера экспонировались как на общих, так и на персональных выставках. Часть из них приобретена музеем для пополнения фондов Камышинской художественной галерее. Сегодня в память о мастере мы публикуем большое интервью, которое взяли у него после открытия одной из многочисленных персональных выставок...
Картины Павла Ивановича «дышат» любовью к Волге, степным просторам и родному городу. Поклонники творчества окрестили мастера «певцом родного края». Также стали именовать в своих заметках и очерках Павла Бутяева журналисты.
— Павел Иванович, конечно же, интересует вопрос, Вы родились в Камышине, если да, то где учились и у кого»?
— Родился я в Сталинграде. Мы эвакуировались в Камышин осенью 1942 года. Мне было 6 лет. На следующий год в Камышине я пошел в первый класс. Рисовал я с детства, но в третий класс я ходил в школу № 3 (за парком), где преподавал черчение Владимир Кондратьевич Тутаев. Он же организовал студию при Доме пионеров, которую я посещал. Это мое камышинское художественное образование. Потом я уехал в Москву и поступил в профессиональной художественное училище.
— По поводу картины «Ураков бугор»… Это — один из Ваших любимых сюжетов? У меня есть одна из них, но их существует на самом деле много…
— Ураков бугор — загадочное место. Особенно это касается пещер: когда они были созданы, кто их копал и для чего? Определенного ответа нет. Я полагаю, что этой удобной переправой пользовались издревле. Ведь раньше, почти напротив бугра, располагался остров «Дубовской». Сейчас его затопило водохранилище. Я полагаю, что пещеры представляли собой «диван-сарай», то есть своеобразные гостиницы на древнем пути. Ведь в пещерах всегда одинаковая температура: зимой тепло, летом — прохладно. Эти пещеры еще ждут своего изучения…
В 1984 году мы проникли с волгоградскими спелеологами в одну из пещер (она называлась «Майская»). Прошли и проползли в ней метров пятьсот и вышли… почти в том же месте. Пещера имеет вид подковы! Все эти бугры изрыты, причем в разных уровнях. Я разговаривал с немецкими жителями близлежащих деревень и они рассказали: «Мы еще мальчишками ходили в пещеры. Нашли небольшую пушку, там у нас был свой тайник…». В 1990 году мы уже с директором кранового завода Критским ездили на Ураков бугор и искали пещеры, но ничего не нашли.
Еще одно интересное обстоятельство… Эти места издавна называют «нехорошими». Моя мама запрещала: «Незачем туда ходить!» На Ураков бугор раньше даже рыбаки рыбу ловить не ездили! Почему? Ответа пока нет.
— Откуда у вас такое знание старинного Камышина?
— Знание — такая штука: если ты хочешь знать, то и ищешь факты. Я всегда с благодарностью вспоминаю, пожалуй, лучшего художника Камышина Николая Васильевича Ерофеева. Он первый начал рисовать старый Камышин со старых открыток. Это были 1960-е годы. В то время информации о старом Камышине не было никакой! Например, город заказал картину о женщинах, которые вышли на демонстрацию, — это полотно сейчас есть в художественной галерее. Так по поводу создания этого произведения мы даже поругались с Ерофеевым. Я говорю: «Обязательно надо добавить камышинский православный храм». А фотографий-то нет. Пришлось все делать, буквально, набросками. К счастью, сегодня о прошлом Камышина есть много информации. Работай, пожалуйста.
— Не пробовали ли Вы себя в жанре портрета? Если да, то кого написали?
— Кого я только не рисовал, будучи художником-оформителем. Например, мы каждый год оформляли городской парк. Сначала изображали передовиков производства, потом — космонавтов. Помню, мы делали стенд про космос. А это обязательно портрет Циолковского и ракета. В 1961 году, когда в космос полетел Гагарин, я в ракету добавил портрет первого космонавта. Получилось великолепно! Первых восемь космонавтов я тоже рисовал для портретной галереи в парке.
Что же касается политиков, то, конечно, я не единожды изображал Ленина. В 1988 году рисовал Горбачева, а текстовкой под портретом дал слова Сталина (под его гравюрой): «Последняя наша задача: не сдать врагу Камышин!» А Горбачев на этой картине что-то говорил про перестройку.
— Павел Иванович, творчество какого из русских художников Вы сами любите больше всего?»
— Хороших художников много. Но эталон для меня — это Репин. Это «мощный» художник, который великолепно творил в разных жанрах изобразительного искусства. Есть уникальный репинский портрет протодьякона. Сильнейший портрет.
— Можно ли открыть талант художника в зрелом возрасте? Или, если в детстве не было, то и не может быть вообще?
— Встречались люди, которые начинали браться за кисть и карандаш в зрелом возрасте, у них даже что-то начинало получаться. Но я считаю, что рисунку учиться надо с детства. Как это делали и в старых дореволюционных академиях, и в советской школе. Но если у человека нет композиционного виденья, он художником не будет.
— Творчество должно быть ежедневным, или как придет вдохновение?
— Обязательно ежедневным. С утра встал, взял кисть. Я сегодня начал два пейзажа. Вчера начал два. Я так пишу — начинаю много и работаю. Ежедневно работаю. Репин сказал: «Не поработал день — пропал год». Это говорил великий мастер. А сейчас, к сожалению, пошел «скороспелый» художник.
— Павел Иванович, не хотелось ли нарисовать Камышин, улучшенный и облагороженный?
— Я создал несколько пейзажей, на которых запечатлел новую набережную. К сожалению, сейчас художники мало проявляют желание изображать Камышин и нашу прекрасную природу. Но я рад, что количество таких желающих год от года растет. Потому что Камышин — это наша родина, достойная того, чтобы быть запечатленной на полотнах.
Я люблю родной город, я могу творить для города, а творчество — это счастье!