«Генеральские замашки» «литехи»
Один повар был наш ― сверхсрочник мл. сержант Илямухов из 44 Ленкоранского погранотряда. Второй ― иранец. Имени его в памяти автора этой истории не осталось. Но то, что и он был не лыком шит, говорит тот факт, что, как и наш Илямухов, сопровождавший советского погранкомиссара, иранец входил в свиту чинов погранкомиссии сопредельного государства. А стало быть, также являлся мастером поварского дела.
А поводом к этой встрече послужили "генеральские" замашки мл. лейтенанта Богусевича, «зампобоя» одной из горных застав нашего отряда. Свои звание и должность он получил, чуть ли не на первом году службы, в связи с острой нехваткой офицерских кадров. Для этого ему потребовалось всего-навсего пройти какие-то краткосрочные курсы в Тбилиси. Сразу же по приезду на заставу наш «литеха» стал настойчиво доказывать, что место ему не в горах, а, как минимум, в штабе отряда. Результатом одного из таких доказательств стали тактические учения личного состава заставы. Закончились они плачевно, поскольку уже после первой пущенной Богусевичем ракеты занялся пожар, и выгорела значительная часть пастбища на иранской территории.
«Мы ― советские. Нам аллах ― не указ!»
...И вот когда высокие чины погранкомиссий удалились для измерения нанесенного Богусевичем ущерба, наши повара разложили строго посредине линии границы походный стол. Каждый из них выложил все, чем был богат. Ясно, что виноватая сторона не скупилась на яства. Для этой цели в заначке у нашего Илямухова была «батарея» хорошего коньяка. Который он, удовлетворенно оглядев ломящийся от угощения стол, тут же и предложил отведать своему визави.
К великому изумлению нашего повара иранец, восхищенно поцокав языком, категорически отказался от угощения. При этом он указал пальцем на небо, давая понять, что Аллах все видит и может наказать за употребление спиртного. На что Илямухов махнул рукой и, произнеся скороговоркой: «Мы ― советские. Нам аллах ― не указ!», быстренько принял «на грудь» стаканчик «Арагви».
...Закусив каспийским балычком, Илямухов милостиво взял из рук иранского повара пиалу с рубиновым напитком, нацеженным им из пузатого чайника: «Вот теперь и чайку басурманского можно попробовать!». Но каково же было удивление нашего повара, когда вместо вкуса чая он ощутил во рту крепкий настой какого-то никогда еще не пробованного им ранее спиртного!
«Господи, не вмени мне сей напиток в напасть. Вмени в радость!»
Но еще больше удивила его реплика иранца, произнесенная им хоть и на ломаном, но хорошо понятном русском языке: «Пусть Аллах думает, что мы чай пьем. Чай можно, коньяк ― нельзя!».
...К возвращению погранкомиссаров Илямухов и иранец сидели друг против друга, разделенные невидимой линией границы, и мирно допивали чайник, куда предприимчивый Илямухов вылил остатки из своей бутылки. Судя по блаженной улыбке иранского повара, такая «заварка» пришлась ему по вкусу. А уж Илямухову такой «чаек» и подавно был в радость. Правда, каждую пиалу он, как и иранец, сопровождал теперь словами: «Господи, не вмени мне сей напиток в напасть. Вмени в радость!».
...«Боевое братство» товарищей по кухне не осталось незамеченным погранкомиссарами. Но кому и что досталось ― это уже другая история.