Сегодня в обзоре:
— Стратегию борьбы с коррупцией подкорректируют
— Соответствует конфигурации Правительства
1.
На минувшей неделе президент РФ Дмитрий Медведев провел заседание Совета по противодействию коррупции, третье с момента образования Совета (он был создан в мае 2008 года). Рассматривался на нем ход выполнения Национального плана противодействию коррупции, а также шел разговор о приоритетах работы на ближайшее время.
В частности, Дмитрий Медведев в своем вступительном слове сообщил, что подготовлен проект Национальной стратегии противодействия коррупции, который должен определить основные направления государственной антикоррупционной политики. Как подчеркнул глава государства, это базовый документ, рассчитанный на более длительную перспективу. «Но, конечно, гораздо важнее — это не концепции, не документы и даже не те законы, которые мы с вами все-таки смогли принять за последние два года (это важно, потому что долго нормативная база не создавалась), а важнее общее состояние дел, важнее отношение к этому явлению в нашей стране, в государстве, среди чиновничества и среди обычных людей», — отметил Дмитрий Медведев.
Обращают на себя внимание в этой цитате фразы «все-таки смогли принять» и «долго нормативная база не создавалась». Эти слова президента можно трактовать как признание существования определенного целенаправленного противодействия государственным усилиям борьбы с коррупцией. Понятно, что в таком противодействие заинтересованы криминальные структуры, коррумпированное чиновничество и часть бизнес-сообщества. Эти коррупционные схемы, конечно, сложились еще на заре современной российской истории, и совершенно очевидно, что просто так не исчезнут; на них, постоянно совершенствующихся, или, как сейчас модно говорить, модернизирующихся, и базируется российская коррупция.
К слову, другим косвенным подтверждением наличию противодействия борьбе с коррупцией на государственном уровне может служить еще одно признание президента, прозвучавшее на этом же заседании. Вот что сказал Дмитрий Медведев, подводя итоги обсуждения:
«Одна из любопытных идей, которая здесь прозвучала, — мне кажется, что её следует проанализировать, имею в виду идею кратного штрафа как уголовной санкции за коррупцию. В общем и целом, действительно, для того, кто берёт взятки, для того, кто занимается коррупционными действиями, самым серьёзным ударом может быть и лишение имущества. Но если конфискация у нас не всегда проходит, и это достаточно сложная вещь с точки зрения уголовного права и процедуры, то кратный штраф — штраф, кратный размеру взятки, — может быть весьма и весьма ощутимым. Я поручаю проанализировать этот вопрос Администрации и Правительству и внести предложения. Не знаю, нужно ли устанавливать верхний предел кратности, но в любом случае подумать об этом следует».
«Конфискация у нас не всегда проходит, и это достаточно сложная вещь с точки зрения уголовного права и процедуры». Вот на этих словах Дмитрия Медведева, думаем, важно остановиться чуть подробнее. В общественном мнении конфискация имущества — одна из самых действенных мер в борьбе с коррупцией. Пожалуй, и сами взяточники, казнокрады и им подобные боятся конфискации больше всего — не зря ж «все, что нажито непосильным трудом» распихивают по родным и близким.
Наверное, именно это имел в виду президент, говоря, что конфискация — «достаточно сложная вещь». Так что идея кратного штрафа представляется своего рода альтернативой конфискации; как говорится — "с паршивой овцы хоть шести клок». Но не получится ли и здесь та же самая «сложная вещь»? Коррупционер — в силу привычной схемы утаивания неправедных доходов — может оказаться «гол как сокол», и казна останется ни с чем. Заманчивым представляется китайский опыт, где коррупционеров прилюдно расстреливают. Но это, конечно, не наш путь…
Между тем, в российском праве конфискация имущества существует. Более того, закон от 27 июля 2006 года № 153-ФЗ внес в УК и УПК изменения, которые затронули, в том числе, и вопросы конфискации имущества и отношений, связанных с обеспечением ее исполнения. По мнению большинства юристов, эти поправки возвратили конфискацию имущества из процессуального законодательства в сферу регулирования уголовного законодательства. По словам специалистов, в законодательстве есть некоторые недоработки, а то и противоречия между отдельными положениями. Но, наверное, важнее понять — почему в части конфискации имущества законодательство практически не работает — попробуйте вспомнить, когда такая мера хоть как-то применялась в отношении громких коррупционных дел последних лет.
Да что там конфискация имущества. Нередко суд даже не рассматривает возмещение ущерба, нанесенное казнокрадами. Как пример — известная история со строительством моста через Волгу в Волгограде, когда чиновники умыкнули не один миллион рублей, а возмещения ущерба суд с них даже и не пытался потребовать.
Как отметил на совещании Дмитрий Медведев, сейчас налажена антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов. Такую экспертизу прошли около 800 тысяч различных законов и их проектов. «Я хотел бы от вас, кстати, услышать, это какая часть вообще от общего нормативного материала? Мы способны это оценить, то есть и законы, и законопроекты?», — спросил президент участников совещания. Ответа на свой вопрос, судя по стенограмме совещания, размещенной на сайте kremlin.ru, Медведев не получил. В выступлении руководителя Администрации президента Сергея Нарышкина лишь прозвучало уточнение: в прошедших антикоррупционную экспертизу около 800 тысяч нормативно-правовых актов и их проектов «выявлено около 48 тысяч коррупционных фактов».
Между тем, как представляется, Дмитрий Медведев задал отнюдь не праздный вопрос. Нормативно-правовые акты и их проекты действительно в настоящее время являются одной из действенных схем коррупционной деятельности. Особенно это касается регионального и муниципального уровня. Именно внизу вертикали власти самый слабый контроль за этим вопросом, а значит, именно эти уровни власти становятся самыми притягательными для коррупционных схем. И ужесточение контроля, в том числе и в антикоррупционной экспертизе нормативно-правовой деятельности, — реальный способ борьбы с коррупцией.
На совещании Совета по противодействию коррупции немало внимания было уделено совершенствованию системы организации закупок для государственных и муниципальных нужд. В частности, шла речь о том, что эта система стала более прозрачной благодаря, в том числе, и использованию электронных торгов в режиме онлайн. Такая система начала работать только с 1 января этого года, но её общий оборот, по словам Сергея Нарышкина, уже составил около 70 миллиардов рублей. «По данным Федеральной антимонопольной службы, в результате применения такой технологии планируется экономия не менее 15 процентов от стартовых цен аукционов. При этом от 10 до 20 процентов всех заказов будут размещены у малых предприятий, что, по самым скромным оценкам, составит порядка 200 миллиардов рублей в год. В соответствии с порядком отбора электронных площадок для проведения открытых аукционов в электронной форме уже определены пять операторов электронных площадок, а полномасштабное внедрение новой системы открытых аукционов в электронной форме планируется начать с 1 января 2011 года», — сообщил руководитель президентской Администрации.
Сделать работу госорганов еще более прозрачной и конкретизировать их полномочия призваны административные регламенты исполнения государственных функций и предоставления государственных услуг. Федеральными органами исполнительной власти уже утверждено 414 административных регламентов, они определяют сроки и порядок предоставления таких массовых государственных услуг, как прохождение технического осмотра автотранспорта, оформление и замена паспортов, и многих других. Более трех тысяч административных регламентов принято органами власти в субъектах федерации, среди них регламенты в сфере лицензирования отдельных видов предпринимательской деятельности, проведение публичных массовых мероприятий, строительных работ, экологического контроля.
Кстати, теме наведения порядка в сфере государственного и муниципального заказа было посвящено и недавнее заседание Межведомственной комиссии по противодействию коррупции в Волгоградской области под председательством губернатора Анатолия Бровко. Как подчеркивалось на заседании, конечная цель работы в этой сфере — уничтожение условий для коррупционной составляющей, снижение расходов, отладка демократичных и прозрачных механизмов конкурсов и аукционов.
Был озвучен и ряд уже принятых решений, в частности, о централизации госзакупок. По прогнозам специалистов, только на этом бюджетная экономия может составить к концу нынешнего года около 700 миллионов рублей. Анатолий Бровко привел на заседании такой пример: при размещении одного из госзаказов на сумму 34 миллиона рублей его цена снизилась до 18 миллионов рублей.
Правда, независимые эксперты, отмечая плюсы централизации госзакупок, называют и ее минусы. В частности, в Волгограде, где госзакупками занимается комитет муниципального заказа, в прошлом году замечено снижение освоения бюджетных средств. Непонятно, с какой суммы начнется концентрация госзакупок в одном уполномоченном органе. Не менее важно, кто будет контролировать этот уполномоченный орган. Ведь может статься (при наших-то реалиях!), что контроль поручат подразделению обладминистрации, которое и будет создавать орган для централизованных госзакупок.
Кстати, необходимость контроля за размещением муниципального заказа прописана в федеральном законодательстве о госзакупках, который органы местного самоуправления обязаны исполнять. А между тем такой контроль отсутствует в ряде муниципальных образованиях (и наша область здесь не исключение). И поди разберись-то ли у чиновников руки не дошли, то ли законодательство игнорируется совершенно осознанно.
У некоторых экспертов вызывает недоумение и то, что цена госзаказа может при размещении резко падать (как в случае приведенного примера волгоградским губернатором). С чего бы цена в результате торгов упала чуть ли не вдвое, если иметь в виду, что речь идет о качественном продукте или услуге? Наверное, здесь надо прежде всего выяснить: кто и зачем установил такую начальную цену товара или услуги.
Уничтожение условий для коррупционной составляющей в деятельности бюрократического аппарата — это, конечно, цель настолько же благая, насколько и не выполнимая: пока есть государство, будет и коррупция — в том или ином виде. А вот максимальное противодействие коррупции — задача, действительно, выполнимая. При двух основополагающих условиях: наличии политической воли и создании реального общественного контроля за работой всех органов власти.
Завершим этот раздел нашего обзора еще одной цитатой из стенограммы заседания Совета по противодействию коррупции. Вот что сказал Дмитрий Медведев под занавес заседания:
«Борьба с коррупцией, это очевидная вещь, начинается с обычного человека, который или к этому относится небезразлично, или же готов этому процессу потворствовать в том или ином виде. Поэтому нужно, чтобы присутствующие здесь руководители федеральных структур внимательно следили за тем, что об этом говорят в обществе, следили за некоммерческими организациями, которые ведут с этим достаточно бескомпромиссную борьбу, и самое главное — следили персонально. Такого рода реакции начинаются с личного уровня: начальники должны сами отслеживать те факты, обращения, которые адресованы им лично.
На самом деле ничего сверхсложного в этом нет. Я стараюсь это делать. Конечно, меня не хватает на всё, но, если идёт какая-то резонансная тема, она моментально сейчас становится достоянием гласности, она обсуждается достаточно активно в средствах массовой информации, в интернете. Никаких проблем нет снять трубку присутствующим здесь начальникам и сказать: „Слушай, здесь пишут об этом, ну-ка проверьте, о чём идёт речь, правда это или нет“. Если неправда — ну и слава Богу, а если правда, то дать поручения, по шапке надавать или даже более какие-то серьёзные решения принять. Ещё раз предлагаю сидящим здесь не ждать, пока я позвоню и скажу: „Появилась такая-то информация — проверьте“. Самим нужно это делать. Я обращаюсь и к руководителям Правительства, министерств, и к руководителям правоохранительного блока: вы знаете, о чём я говорю. Вот этим нужно заниматься персонально, в том числе и по фактам коррупции».
Дмитрий Медведев обращается к руководителям федеральных структур, но все эти слова можно отнести и насчет властей регионов и муниципалитетов. А любители конспирологии найдут в этой цитате и пищу для размышлений. «Я обращаюсь и к руководителям Правительства, министерств, и к руководителям правоохранительного блока: вы знаете, о чём я говорю» — в этой фразе явно скрыт какой-то президентский намек…
2.
Как и обещал губернатор Анатолий Бровко, в начале апреля в областную Думу была представлена новая структура администрации Волгоградской области. Структуру с первого захода утвердили депутаты регионального законодательного собрания. Документ вступит в силу с 1 июля сего года.
В новой структуре обладминистрации 17 комитетов, 10 управлений и две государственные инспекции. Штат региональных чиновников уже не досчитался более ста человек, а до конца года обещано сократить аппарат еще на 24 процента. При этом предполагается дальнейшая реформа всех комитетов и управлений — изменится их количество, структура, уменьшится численность сотрудников. «Изменением структуры администрации мы решаем задачи по повышению эффективности работы администрации и сокращению количества чиновников, а следовательно и бюджетных расходов», — так прокомментировал первый заместитель главы обладминистрации Геннадий Чуриков. По мнению руководства региона, новая структура отличается от предыдущей тем, что в наибольшей степени соответствует конфигурации российского Правительства. Руководству области будет удобно общаться с представителями различных министерств и ведомств для более оперативного и эффективного решения поставленных задач.
Сами по себе количественные изменения в структуре регионального управления не несут заведомой эффективности работы, даже если эта структура и соответствует конфигурации правительства. Вовсе не факт, что и новые комитеты или управления не обрастут со временем «кадровым жирком». Так что пока можно говорить лишь о своего рода протоколе о намерениях сделать работу обладминистрации эффективной.
Эксперты отмечают и подход Анатолия Бровко к формированию своей команды. В частности, назначение на должности вице-губернаторов людей не из волгоградской политической или бизнес-элиты — за исключением, пожалуй, Романа Бекова, остальные, как принято говорить, — «варяги», пусть некоторые и имели отношение к нашему региону. Причины тут могут быть разные.
1. Возможен «кадровый голод», когда требуются люди исключительно под определенный функционал.
2. Анатолий Бровко мог подбирать в свою команду из тех, кому полностью доверяет и за кого может поручиться. То есть сработали личные предпочтения.
3. Не исключено, что ряд ключевых назначений определялись в качестве условия назначения самого Бровко на должность губернатора Волгоградской области.
4. Была версия, что назначение Анатолия Бровко — технический вариант, рассчитанный на определенный срок (максимум четыре года), чтобы потом провести его замену. А при этом варианте как раз «варяги» наиболее подходящие.
Кстати, через несколько дней Анатолий Бровко отметит сто дней своего губернаторства. Почему-то эта цифра считается какой-то магической что ли. Хотя она связана, скорее, со знаменитыми ста днями Наполеона Бонапарта (который, как известно, плохо кончил). Как бы там ни было, принято к этой дате подводить какие-то многообещающие итоги.
На самом деле сто дней для любого нового губернатора (и фактически полностью новой его команды) способны лишь обозначить некие умозрительные перспективы, а не конкретные итоги. Самым главным итогом ста дней губернаторства Бровко можно считать как раз оформление почти в законченном виде структуры его администрации. Так что настоящие итоги еще впереди.