Вечером 30 января 1943 года по берлинскому радио выступил рейхсмаршал Третьего Рейха Герман Геринг с прямо-таки вдохновляющей на большие победы речью:
– Наступил день, когда немецкие мотопехотные части впервые ворвались в цитадель Сталинграда и прочно закрепились на берегах Волги. Это будет самым великим и героическим сражением в истории Германии. Через тысячу лет каждый немец с благоговейным трепетом и глубоким уважением будет говорить об этом сражении и помнить, что, несмотря ни на что, Германия одержала там победу.
Слова рейхсмаршала (всё равно что генералиссимуса для Третьего Рейха) были восприняты с недоумением. Прошло более 150 дней после того, когда в результате ужасной бомбардировки 23 августа 42-го, за несколько часов превратившей Сталинград в руины, немецкие войска вплотную подошли к городу. Позади были непрекращающиеся днём и ночью сражения, когда Сталинград стал настоящим полем боя, где солдатами можно назвать всё – городские кварталы, улицы, отдельные дома и даже их части. Позади осталось блестящее начало операции «Уран», в котором в результате масштабного контрнаступления советских войск буквально за четыре дня, с 19 по 23 ноября 42-го, «победоносная» 6-я армия Паулюса была взята в кольцо, а в день произнесения «вдохновляющей» речи Геринга уже билась в предсмертных конвульсиях. На что рассчитывал рейхсмаршал, говоря очевидную ложь? На то, что его слова возымеют волшебную силу, которая сможет кардинально изменить истинное положение вещей? Или же чтобы успокоить жителей Германии, не владеющих точной информацией о положении на фронте? Скорее это был эмоциональный выплеск, с пониманием, что ничего для возрождения былого немецкого духа уже нельзя сделать. Буквально накануне тот же Геринг послал в Сталинград радиограмму, где был гораздо ближе к истине и утверждал: «Когда-нибудь о борьбе 6-й армии будут говорить с гордостью, называя ее крепостью – из-за твердости духа и Сталинградом – из-за принесенных жертв».
На берлинскую речь рейхсмаршала кто-то из немецких телеграфистов с горькой иронией отреагировал радиограммой с более чем кратким, но абсолютно ясным текстом: «Преждевременные надгробные речи нежелательны».
Да, это были уже надгробные речи. На следующий день, 31 января, южная группировка 6-й армии была ликвидирована, а командование и её штаб во главе с фельдмаршалом Ф. Паулюсом (это звание генерал-полковник получил накануне по распоряжению Гитлера – с намёком, что фельдмаршал по определению не может сдаться противнику живым) пленены. Через два дня была ликвидирована и северная группировка армии.
Так закончилась одна из самых кровопролитных битв мировой истории. В её изучение можно погружаться до бесконечности и находить всё новые и новые свидетельства, пополняя летопись беспримерного мужества советского солдата, признаваемого даже противоборствующей стороной. Немецкий офицер Гельмут Вельц, участник боевых действий на Мамаевом кургане, заняв легендарную высоту 102, оставил следующую запись:
«С этой высоты нам видно все. На русские оборонительные позиции обрушивается залп за залпом. Взлетают целые гирлянды снарядов. Там уже не должно быть ничего живого. Кажется, так оно и есть. Еще каких-нибудь двадцать метров – и наши уже займут передовые русские позиции. Но вдруг в воронках и на огневых точках появляется русская пехота, которую мы уже считали уничтоженной. Глазам своим не верю. Как, неужели после ураганного огня там еще жива оборона? Каждое мгновение мы видим, как валятся наземь наши наступающие солдаты, остальные несутся назад. Что за наваждение, уж не приснился ли мне весь этот бой? Пять свежих батальонов пошли в наступление, пять батальонов вели бой, как дома на учебном плацу. А результаты? Большинство убито, часть ранена, остальные разбиты наголову. Заколдованное место! Как ни пытайся взять его, натыкаешься на гранит».
О битве за Мамаев курган, являющейся частью Сталинградской эпопеи, можно говорить как об отдельной военной операции. 135 дней и ночей главная стратегическая точка города находилась под артиллерийским огнём, переходя из рук в руки. В журналах боевых действий и донесениях той поры эта точка определена топографическим знаком «Курган +1.5». Символично, что цифра 1,5 стала некоей цифровой семантикой событий и явлений, связанных со Сталинградской битвой. Сегодня, поднимаясь по ступенькам от подножия до вершины Мамаева кургана, до знаменитой высочайшей статуи России и Европы «Родина-мать зовёт!», посетители мемориала как бы совершают восхождение к победоносному финалу, преодолевая расстояние в 1,5 километра. Общие потери Красной Армии в Сталинградском сражении, по последним данным, составили 1,5 миллиона человек. С немецкой стороны, как утверждает «Большая советская энциклопедия», «до 1,5 миллионов солдат и офицеров (с учетом потерь в ВВС) было убито, ранено и взято в плен». Всё это характеризует масштаб трагедии, потрясшей не только советского человека, но и весь мир.
Чтобы увековечить значимость этой очень важной для всей войны битвы, Гитлер ещё в октябре 1942 года приказал разработать проект нарукавного щита за взятие Сталинграда, который должен был быть готов к 25 ноября 1942 года. Проект поручили художнику, служившему в специальной роте пропаганды, Эрнсту Айгенеру. Он изобразил Сталинградский элеватор, а перед ним… мёртвого солдата, на каску которого была намотана колючая проволока. Через весь щит шла надпись «Сталинград». С формулировкой: «Слишком деморализующе» ставка проект отклонила – было очевидно, что мёртвый солдат с головой, обмотанной колючей проволокой, очень походил на распятого Христа. Что интересно, такой посыл автора неутверждённого проекта был чуть позже услышан священником немецкой пехотной дивизии, попавшим в плен и сказавшим: «Само слово «Сталинград» нельзя просто так произносить или написать. Его можно упоминать только в молитве».
Это было удивительно. Ведь проект нарукавного щита разрабатывался за несколько месяцев до того, как измождённые и обмороженные немецкие войска нашли свою гибель на Сталинградской земле.
Зато советская медаль «За оборону Сталинграда», указ о которой вышел 22 декабря 1942 г., за месяц и десять дней до окончания великой битвы на Волге, своих героев нашла. Она тоже отражала истинный финал этой военной кампании – только уже применительно к советскому солдату: тот был изображён в группе бойцов, под развевающимся знаменем идущих в атаку с винтовками наперевес. Этой медалью были награждены почти 760 тысяч человек.
Как видим, провидение не обмануло ни немецкого, ни, тем более, советского художников. Каждый из героев предназначенной для них награды, что называется, получил по своим заслугам. После окружения немецкой армии 23 ноября об использовании нарукавного щита (пусть и немного видоизменённого) для её бойцов уже не могло быть и речи. Хотя, как читатель уже видел в начале, немецкие генералы в течение всех двух месяцев, оставшихся до полной капитуляции 6-й армии, пытались убедить (по крайней мере – себя), что не всё потеряно.
В упомянутой речи Геринга была ещё и такая реплика, обращённая к немецкому солдату: «Если ты приедешь в Германию, скажи там, что ты видел, как мы оставались лежать на земле в Сталинграде, и мы делали это ради Германии, как этого требовал от нас закон чести и войны». Будто бы вняв словам своего «генералиссимуса», немецкие солдаты, сражённые железной хваткой советских войск, действительно остались лежать на Сталинградской земле, и изображение отклонённого проекта немецкого художника лучше всего иллюстрирует эту картину. Её иллюстрируют и воспоминания одного из детей военного Сталинграда, Елены Печуриной, заметившей, что после окончания грандиозной битвы можно было видеть, как на земле лежала гора трупов высотой… 1,5 метра (вновь это символическое число Мамаева кургана).
Мамаев курган был полностью освобождён 26 января. В этот день на участке между поселком «Красный Октябрь» и отрогами Банного оврага, примерно в 1,5 км севернее Мамаева кургана, две советские армии сомкнулись, в результате чего 6-я армия Паулюса была расчленена на две части. Начались последние дни её агонии.
Отметим ещё одну деталь, связанную с этой удивительной цифровой семантикой. Расстояние от господствующей над Сталинградом высоты 102 до берега Волги по прямой линии составляло 1,5 километра. Эта дистанция стала последними 1,5 км. советской земли, дальше которых фашисты уже не прошли. Вооружившись лозунгом «За Волгой для нас земли нет!», мы обозначили рубеж не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны.
Министр иностранных дел фашистской Германии Иоахим фон Риббентроп оставил интересную запись в своих воспоминаниях: «В те тяжелые дни после окончания боев за Сталинград у меня состоялся весьма примечательный разговор с Адольфом Гитлером. Он говорил – в присущей ему манере – о Сталине с большим восхищением. Он сказал: на этом примере (поражение под Сталинградом) снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941 – 1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления. Сталин – это именно тот крупный противник, которого он имеет как в мировоззренческом, так и в военном отношении… Создание Красной Армии – грандиозное дело, а сам Сталин, без сомнения, – историческая личность совершенно огромного масштаба». (См. Иоахим фон Риббентроп. «Между Лондоном и Москвой: воспоминания и последние записи». Стр.198. Издано вдовой Риббентропа Аннелизой фон Риббентроп. Москва. Мысль. 1996).
Сегодня трудно утверждать, состоялся ли такой разговор на самом деле. Может быть, находясь в заключении и ожидая приговора Нюрнбергского военного трибунала, Риббентроп решил чуть скрасить вину своего бывшего босса (да и свою). Однако, что бы ни говорили защитники и противники Сталина, его фигура и значимость как главного руководителя военными операциями со стороны Советского Союза были тогда определяющими. Отсюда и понятно неуёмное желание тех, для кого «имя – это судьба», вернуть городу имя Сталина. Как отметил публицист Иван Кожемяко, «не за Волгоград лилась кровь, а за город Сталина; не Волгоградскими стали прославленные объединения и соединения, отмеченные за фронтовой подвиг, а Сталинградскими; не Волгоград исчез с лица земли и был отстроен заново всем Советским народом, а Сталинград; с именем Сталина поднимался в атаку советский солдат и с этим именем победил».
Пусть читатель не сочтёт это призывом. Мною двигало желание ещё раз посмотреть на великую победу, годовщину которой мы сегодня отмечаем.