В Советском Союзе было немало композиторов, оставивших свой творческий след на десятилетия вперед. Среди них критики выделяют имя Александра Зацепина, продолжающего успешно трудиться. Не так давно давал интервью на телевидении еще один легендарный мастер музыки – Эдуард Ханок. Однако сегодня мы вспомним маэстро из Грузии.
Хотя в примечаниях содержится несколько мимолетных упоминаний о контексте родины Канчели, я думаю, что стоит принять во внимание некоторую дополнительную справочную информацию о Грузии и ее музыке, которую я впервые узнал в рамках других исследовательских проектов.
Грузия — это страна, народ, культура и история которой до сих пор остаются в значительной степени неизвестными на Западе, отчасти потому, что ее особая самобытность так часто затмевалась политическим доминированием соседних держав на протяжении тысячелетий, включая совсем недавно Российскую империю и СССР.
Традиционная музыка Грузии не менее необычна. В результате получается музыкальный ландшафт, который западному уху может показаться чуждым, но в то же время отдаленно знакомым, почти авангардным в своей очевидной гармонической резкости, но с скромными и древними корнями. К сожалению, эти разнообразные священные и светские традиции пострадали при советской власти, равно как и диалог с современными инновациями в западном музыкальном искусстве. Однако к 1960-м годам ситуация снова начала открываться, и поток новых западных разработок начал хлынуть в палитру советских композиторов. Здесь мы впервые встречаемся с симфонистом Канчели.
Симфония № 1 (1967) представляет нам пример внезапного притока западного модернизма после полувековой изоляции. Атональность смешивается в континууме с политональностью, в то время как пуантилизм, лиризм и воинственная перкуссия конкурируют за текстурное доминирование в общем плане. Ритмические и мелодические темы, будучи введены, фрагментарны и неуловимы. Это создает общий звуковой мир, который одинаково сложен, угловат и неустойчив, даже несмотря на длительные моменты поверхностного спокойствия.
Однако Грузия открывалась не только Западу; оно также открывалось самому себе. В 1968 году, как говорится в буклете, Канчели пережил нечто вроде преобразующего опыта, впервые услышав традиционные грузинские православные песнопения. С этого момента симфонический голос Канчели начинает вступать на новый эволюционный путь, который будет продолжаться всю оставшуюся жизнь: новое путешествие нарушенного созерцания.