Камышин в стихах. Часть 7. Поэтическая струя «Родника»

9 декабря нынешнего, 2022 года, Камышинское литературное объединение «Родник» отметит 95-летие своего существования. Многие годы десятки поэтов и писателей нашего края были частичкой «Родника». И, конечно, многие из них слагали стихи о Камышине, как о родном городе, или городе, где им довелось жить и трудиться… В преддверии юбилея хочется представить подборку стихов о Камышине представителей ЛИТО «Родник».

Начать можно со стихотворения нынешнего руководителя «Родника» — Николая Алексеевича Максикова (к слову, из его стихов о Камышине можно было бы составить целую подборку — желающие найдут их в сборниках поэта).

Камышин

В чешуйках волн река пестра,
Закат малиновый прекрасен.
Здесь стопы славного Петра
И Пугачев, и Стенька Разин
В песчаной пышущей пыли
Следы оставили свои.

Спокойна Волга. Широка.
Летит туман с весенних вишен.
Дивятся гости: средь песка
Цветущим островом Камышин,
Как чудо прячется в глуши
В свои густые камыши.

Здесь люд купеческий поныне
На выбор выставит подряд
Дары полей: арбузы, дыни.
Вот сочный, спелый виноград.
Тут мед душистый — труд пчелиный,
До края полон жбан старинный.

Живет народ: открыты лица,
Кует металл и ситцы ткет.
В полях высокая пшеница
Свой колос золотом нальет.
И в высь плывет за небосклон
В воскресный день церковный звон.

За годом год — века минуют,
В них даты, судьбы, имена.
А ветры щедро в даль степную
Разносят кленов семена.
И утро жаждет добрым быть,
И неразрывна с прошлым нить.

Продолжить можно стихотворением давней участницы «Родника», преподавателя русского языка и литературы Ольги Санакиной.

Все — что я пишу— давно написано.
Сказано все то, что я скажу.
Но я рада, что живу в Камышине.
Здесь, мечтая, средь берёз брожу.

По натуре я люблю деревню,
Иль село, мне это всё равно,
Где поёт рожок под утро так
напевно
И друг друга знают все давно.

И Камышин невелик и пылен,
Всё так просто, как в селе большом,
Слышу улиц городских мотивы,
Нравится он ночью мне и днём.

И в другой я не уеду город —
Он чужим мне будет по весне.
Старый мой Камышин вечно
молод...
Только он, не скрою, нужен мне.

Самая известная, на мой взгляд, из ныне живущих поэтов и поэтесс, имеющих отношение к «Роднику» — живущая сейчас в Москве член Союза писателей России Нина Орлова-Маркграф (её книга о судьбе немцев Поволжья в далекой Сибири «Простить Феликса» недавно вошла в короткий список литературной премии имени Короленко). У нее также имеется целый цикл стихов о Камышине, которые отличает весьма оригинальный поэтический слог — представляем вашему вниманию самое свежее на сегодняшний день.

Жили-быльный период.
Я знаю, что настанет скоро год,
и в этом городе никто меня не встретит,
до Бородинского пройду, меня заметит
с базарной рыбкою во рту бегущий кот.
А раньше эта улица была
полна объятий, встреч, рукопожатий,
вон Танька не идет, а пишет,
шифон походкою колышет,
за нею Крюков, флоксов бешеный букет,
химическим карандашом наколка,
вон Чебурек, чувак с поселка,
он из барака, где живут цыгане,
давно уж нет его — погиб в Афгане…

Поеду на такси к холмам любимым,
сорока встретит, застрекочет
белобокий мой экскурсовод,
но ветер свистнет, резво перебьет,
он резковат, но краевед отличный,
он говорит: «В периоде третичном
камышинские горы Уши, Лоб
холмами острова, я помню, были,
тогда здесь не было земли в колючих дудках,
плескалось море, — это нет, не шутка,
не волновалась степь, а только волны полны,
был берег будто корт зеленый ровный,
невиданное дерево литсея
склоняла ствол, свое потомство сея,
стан серебристый, шея чистой красоты!
Стоял огромный мангр, висели листья,
словно ватмана листы —
Здесь ботаническая сгинула Помпея,
как думают ботаники.
Во лбу, в песчанике, в сокрытом теле гор —
окаменелости и отпечатки
цветов корней и разных насекомых
нам нынче не знакомых.
Я, ветер, там бывал, что выветрил, а что обветрил,
встречался ящер мне на каждом километре,
я слышал, как кричали динозаврики:
«Где наши завтраки? Где наши завтраки?».
Драконы мифов жили здесь
и чуда-юда сказок, помнишь Проппа?
Куда тебе до этих-то красот
эй, южная, соленая Европа,
ты нашей славы блеклый эпизод!»

Он все твердил про лавр и листья мангра.
Волшба творилась. Солнечная мантра.
Но я сказала, сев на пень осины,
Разглядывая свежий след лосиный:
Эй, сладкопевец, друг юго-восточный,
ты свистни мне, как Соловей-разбойник,
про Стеньку Разина, челны его пропой мне
ведь ты умеешь, друг мой артистичный,
хорош был тот… ну как его? Третичный.
А наш — он гололедный, вьюжный, пыльный,
с ненастьем осени, с проказами зимы,
Но он один родной, он жили-быльный —
ведь в нем однажды жили — были мы.

Завершить же выпуск хочется стихотворением — ретроспективой поэта, который жил в Камышине с 1951 по 1999 год, автором знаменитого «Камышинского вальса» Николая Александровича Орлова.

Старый Камышин

Долго был он тихим,
захолустным,
Неприметным волжским
городком.

И Камышинки
проржавленное русло
Затянулось илом и
песком.
Спели полосатые арбузы,
Дождь песчаный в стекла
окон бил,
К Волге важно шествовали
гуси,
И в трещотку сторож
колотил.
Пьяным гулом кабаки
шумели,
Раздавался колокольный
звон.
Полицейский в форменной
шинели
Олицетворял собой закон.
Толстосум к своей
лавчонке вышел,
С позевотой открывая рот...
Вот таким был наш родной
Камышин
В тот далекий
девятьсотый год.