Для меня всегда существовало две осени ― та, болдинская, вызывающая восхищение буйством красок, богатая урожаем овощей и фруктов и, конечно, арбузов. Осень, которая «напомнила душе о самом главном», когда стихи сами изливаются на бумагу, и так хочется продлить это «очей очарованье». В такую осень родилась моя первая дочь.
Была и другая осень ― ноябрьская, мерзкая, с холодным пронизывающим ветром, колючей крупой, хлещущей по лицу. Ноябрь я возненавидел еще будучи школьником ― 7 ноября, будь оно неладно! Каникулы ― а тебе надо вставать спозаранку, тащиться в школу, собираться в колонну и «чапать» под барабанную дробь и колышущиеся стяги на площадь Павших борцов. Там приходилось стоять часами, слушая очередную мутотень…
Хотя кто из нас ее слушал?
Окончательно проснувшись, мы «лопали» шарики девчонкам, тем самым выказывая к ним свое внимание. И почему-то практически всегда первый снег начинал кружить именно на 7-е ноября...
Так, наверное, и двоились бы у меня осени, если бы не любовь.
Моя любимая родилась в ноябре. В этом «мерзопакостном» месяце. Судьба, наверное! В тех краях, где теперь я живу, ноябрь сродни камышинскому сентябрю. Сейчас «за бортом» плюс двенадцать, и солнце шпарит вовсю. Я сижу в трусах, у меня открыта форточка на кухне, и мне жарко, ибо отопление включили по советскому графику в октябре.
Но самое главное ― в ноябре у меня родилась вторая дочь! Вот ведь: одна в сентябре, другая в ноябре. Осенние девчонки у меня. И младшая, и старшая, получается, ― болдинские! Так обе мои осени навсегда объединились в одну счастливую.
P.S. А про Камышин что сказать? Он живет в грязном ноябре уже несколько лет. Но очень хочется, появившись будущим летом, увидеть не умирающее поселение, а возрождающийся город. Для этого надо лишь стряхнуть с города пыль, которая олицетворяет упадок...
M-A-F
