Одна из давних встреч. Сегодня – 115 лет со дня рождения Василия Матушкина

Вспоминаю камышинскую газету «Ленинское знамя» середины шестидесятых годов прошлого века. В то время в редакции не было засилья пишущих женщин, как сейчас — журналистика была больше уделом мужчин. Однажды на улице встречаю главного редактора газеты Михаила Ивановича Дробитова. Он радостно сообщает, что ему как раз сегодня исполняется 40 лет. Я тут же достаю случайно попавшую в сумку книгу о балете, подписываю и дарю. А он вдруг предлагает мне перейти из внештатных корреспондентов в штатные.

Конечно, я колебалась. Привыкла часами кумекать над каждой строчкой, а в редакции требуется строчить как пулемёт, на нужную тему и точно в срок. Смогу ли? В конце концов, договорились, что свою работу я пока не брошу, попробую совмещать. Меня только что перевели из библиотекарей в преподаватели этики. Для ГПТУ (профтехучилища) предмет новый. Нагрузка поначалу — всего один урок с утра.

На другой день раненько начала объяснять учащимся тему урока «Культура речи». Продиктовала известные слова Антона Макаренко. Велела их запомнить дословно: «Матерное слово — это признак самой дикой, самой первобытной культуры. Наглое хулиганистое отрицание и нашего уважения к женщине, и нашего пути к глубокой и действительно человеческой красоте». И — бегом в редакцию. Заняла своё новое рабочее место.

Вдруг дверь распахивается, и входит улыбающийся пожилой человек с распростёртыми объятиями. Все оживились, вскочили. Приветствия, рукопожатия. Гостя усадили в центр кабинета. Попросили рассказать о творческих успехах.

Я быстро догадалась, что это Василий Семёнович Матушкин, известный писатель и журналист, в прошлом камышанин, литсотрудник «Ленинского знамени». Участвовал в строительстве Сталинградского тракторного завода, работал слесарем на «Красном Октябре». Его первую книгу «Изобретатели» одобрил приехавший в Сталинград Алексей Толстой, а Максим Горький на совещании молодых авторов в Москве лично вручил Матушкину членский билет Союза писателей СССР. Был разведчиком на фронте. Долго болел после ранения. Врачи не советовали заболевшему астмой писателю жить в нашей степной жаре, и он перебрался в более умеренный климат. Поселился в Рязани, но иногда приезжал к своей дочери Джемме в Камышин и непременно заходил в редакцию.

Оживлённый разговор продолжался. Василий Семёнович сообщил, что увлёкся театром, пишет пьесы. Их ставят в Рязанском, Тамбовском и других театрах. Довольно успешно. Но одну режиссёры забраковали. Писатель познакомился с легендарным человеком — бывшим военным лётчиком Борисом Ковзаном, который четыре раза таранил фашистские самолёты и остался жив. После долгого общения, доскональных расспросов и сбора документов Матушкин написал пьесу «Иду на таран!». Многих душевных сил стоила она автору, и вдруг её отказались ставить на сцене.

Да как же так! Пьеса написана о Герое Советского Союза, единственном в мире (!) асе, оставшемся в живых после четырех воздушных таранов. Писатель разругался со всеми, впал в хандру.

– Им, видите ли, не нравится, что у героя то руки раздроблены при обстреле, то ноги в гипсе после катапультирования, то позвоночник искривлён… —  воскликнул он. — А как ещё идти на таран? Горевал я, горевал, хотел всё бросить к чёртовой матери, а потом как-то включил радио и ушам своим не поверил — в передаче «Театр у микрофона» звучала моя пьеса. Играют прекрасно, грохот воздушного боя передан замечательно. А в конце — победа и торжество любви, с музыкой и пением. О, это…

И гость редакции разразился восторженной, предельно выразительной тирадой, которую хотелось бы передать на бумаге, да не получится — цензура не позволяет. Я вжалась в свой уголок, мужчины посерьёзнели. А Василий Семёнович засобирался уходить. Пожал протянутые руки и удалился в полной уверенности, что славно пообщался в дружеской и сугубо мужской компании. Мы как ни в чём не бывало опять занялись планированием.

Потом я узнала, что пьеса Василия Матушкина «Иду на таран» всё-таки была поставлена и в 1970-х годах только на сцене Рязанского драматического театра имени А. В. Луначарского прошла более двухсот раз. Но это позже. А тогда, в Камышине, во мне долго бушевал антиматовый запал: писатель не должен загрязнять родной язык! Поэтому я решила книги Матушкина не читать. Даже экранизированную в конце 1970-х его повесть «Любаша» не пошла смотреть.

Конечно, со временем я поостыла, отлично понимая, что и на Солнце есть пятна, что человек, прошедший войну и попадавший в трудные жизненные обстоятельства, порой не сдерживается. Но вот когда заглядываю сегодня в компьютер, в вездесущий Интернет и вижу в потоке новостей то же самое «наглое, хулиганское отрицание уважения к женщине» — снова киплю и негодую. Ведь это же не босоногий мальчишка из Старого города (так редко уже кто назовёт нынешний шестой микрорайон) выражается, а современный, образованный, владеющий компьютером и, казалось бы, грамотный человек. И поневоле задумаешься: а зачем ты получал грамотность, если по всем признакам продолжаешь находиться в стадии дикой первобытной культуры?

Сегодня, 18 февраля, исполняется 115 лет со дня рождения Василия Матушкина. Как не отметить? Наш земляк, писатель и журналист, автор 20-и книг, 10-и пьес, собственный корреспондент всесоюзной «Учительской газеты» по Сталинградской области и Северному Кавказу, автор, неоднократно печатавшийся в журналах «Работница», «Крестьянка», не говоря уже о массе статей в газетах областного и районного уровней.

В Камышине на стене старого здания бывшей семилетней школы у речного вокзала есть мемориальная доска: «Здесь с 1913 по 1919 год учился известный писатель Василий Семенович Матушкин (1906–1988)». А рядом висит ещё одна: «В этой школе в первые годы Советской власти работала учительницей Татьяна Тихоновна Торгашова. Казнена белогвардейцами в августе 1919 года».

Их соседство вовсе не случайно — совсем ещё юный школьник Вася Матушкин учился у своего любимого преподавателя русской словесности Татьяны Тихоновны. Она стала первым критиком его детских стихов и рассказов и однажды даже попросила разрешения у юного автора зачитать его сочинения перед всем классом.

Но это уже совсем другая история…