Интернет-сообщество обсуждает идею, которую высказал вице-премьер Марат Хуснуллин. Чиновник заявил, что 85 субъектов страны — слишком много. По его словам, хватило бы и 15.

Хаснуллин выступил на XXII Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества. В пример он привёл Еврейскую автономную область, которой, как он высказался, «не хочет заниматься с точки зрения трудозатрат».

«Её надо соединить либо с Хабаровским краем, либо с каким-то другим. И пусть губернаторы занимаются», — уточнил свою мысль Хуснуллин.

Журналисты попросили комментарий на эту тему у пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Он отметил, что идей укрупнения — не нова. И в Кремле её считают здравой, но инициативы об объединении субъектов РФ должны исходить от самих жителей. При этом Песков отметил, что «далеко не везде жители регионов хотят этого укрепления в настоящее время».

Заявление чиновника и политика подобного уровня тотчас побудили экспертов и общественность к обсуждению вопроса. Дескать, слова сказаны не просто так, а отражают некий политический и в данном случае территориальный тренд. Волгоградская область в ряде федеральных и региональных СМИ в очередной раз прозвучала в качестве «присоединяемого региона».

Например, руководитель агентства «Максимов-консалтинг» Андрей Максимов заявил журналисту «ФедералПресс», что может быть создан макрорегион на основе объединения 4 областей: Воронежской, Самарской, Саратовской и Волгоградской.

В обсуждениях вновь прозвучала тема возрождения Нижне-Волжского края. Такой существовал с 1928 по 1932 годы и объединял территории Саратовской, Сталинградской и Астраханской губерний, а также Калмыкию и АССР Немцев Поволжья (плюс один уезд Самарской губернии).

Наконец, был озвучен прожект создания некоего Волжского макрорегиона, в котором «утонут» все области Среднего и Нижнего Поволжья. Дескать, даже такая территория имеет единые цели развития и «привязана» к Волге.

Между тем, политологи отметили, что ранее Хаснуллин выступал против укрупнения. Так что, поднятая тема, скорее, предмет обсуждения, чем некий вектор политической мысли.