Он утонул в Байкале в канун своего тридцатипятилетия. Но за недолгую творческую жизнь оставил миру четыре большие и три одноактные пьесы. Путь к зрителю они нашли не сразу.

Активный интерес к драматургии Александра Вампилова пробудился уже после смерти автора, когда к ней обратились лучше театры и крупнейшие режиссеры. Пьесы Вампилова несут в себе загадку, их нельзя воплотить на сцене привычными приемами. Во всяком случае на камышинской сцене В. К. Геворгян пытался поставить «Провинциальные анекдоты», но потом с горечью говорил: «Не получилось».

И вот мы видим второе явление Вампилова в Камышине. Получилось ли? Предваряя премьеру спектакля «Шутка в предместье», поставленную отлучавшимся из Камышина на семнадцать лет Александром Штендлером, директор театра Евгений Бакин сообщил зрителям, что премьера совпала с днем рождения Заслуженного артиста России Николая Штабного. Зал встрепенулся дружными аплодисментами. И потом радостно любовался помолодевшим, подвижным артистом и его трогательным  героем Сарафановым — доверчивым, радушным, вот уже много лет сочиняющим ораторию «Все люди — братья». Он радостно улыбается на первой странице программки. Просто сияет.

А вокруг шестеро молодых. Каждый из них «сходит с ума по-своему». Бусыгин и Сильва (артисты Александр Ферхов и Дмитрий Дроздов) «умирают» от холода, Васенька (арт. Петр Суханов) — от безнадежной любви, Нина (арт. Мария Тульникова) — от раздвоенности. Надо замуж выходить, и жалко оставить «блаженного» отца. Очень эффектно мучается Макарская (арт. Светлана Олейник). Ей умри надо соблазнить кого-нибудь постарше Васеньки. Обо всех печалится и как бы благословляет Женщина в белом (арт. Ольга Шевченко). Ее бы осветить потаинственней, уж очень она реальна.

Никаких сомнений и мучений только у Кудимова (арт. Артем Буняков). Ослепительно красивый, нарядный, гордящийся своей абсолютной памятью на лица и совсем не замечающий тонкостей в отношениях людей, бестактный и туповатый. Не зря Нина его отвергает.

Характеры намечены четко, но фон, на котором развивается действие, мне не нравится. Что наш театр беден, мы все знаем. Но та вопиющая нищета, что представлена на сцене моим любимым Валерием Мищенко, просто убивает. И все это под основой рефрен: «Мой адрес — не дом и улица...»

Я заметила, многие художники из больших городов, приехав в Камышин, одержимо разыскивают самые глухие, раздолбанные уголки, рисуют и восхищаются. Для них это романтика и экзотика. Понимаю, не рисовать же хрущевки-пятиэтажки? Кажется, Александр Штендлер в этом творческом направлении слишком преуспел. Только удивляюсь, как это наши местные художники Павел Бутяев, Алексей Петров, Владимир Котов и другие десятилетиями рисуют нам город, картины становятся все поэтичнее и вызывают радость и гордость у камышан.

Почему-то вспомнилось, что по-гречески Александр — это защитник людей. Александр Вампилов, Александр Штендлер и Александр Ферхов выступают единым фронтом. Бог с ними, с декорациями. Главное — человек. Хорошо ли ему, радостно или печально?

Драматург говорил, что своими пьесами он стремился «сохранить и преумножить человеческое в человеке». Выросший в семье обрусевшего бурята — директора школы и русской матери-математички, Вампилов получил хорошие знания, позволившие ему поступить в Иркутский университет. Но он получил в семье также и высшее нравственное образование и воспитание.

Его университетский однокашник Валентин Распутин писал: «Саша относился к тем людям, дружить с которыми ясно, хорошо и надежно... Он был нашей чистопробной совестью». Представьте как содрогалась его душа при виде несовершенства мира, как стремился он изменить этот мир к лучшему. Критики часто сравнивали Вампилова с Чеховым.

Александр Ферхов в спектакле выступает в двух ипостасях. Во-первых, он музыкально и действительно ностальгически оформил спектакль. Для моего поколения это волнующее воспоминание, для молодежи — познание. Песни хороши, задушевны, инструментальные мелодии чаруют. И в роли Бусыгина Александр глубок, неговорлив, наблюдателен. Внешне мне сначала не понравился его длинноволосый парик, а потом сравнила Ферхова в роли с хорошим портретом Владимира Мигули. Похожи!

Очень радостна встреча с Марией Тульниковой. Ее Нина тиха и задумчива подстать Бусыгину. Очень хорош момент, когда она вышла в новом, довольно скромном платье - и как все перевернулось в душах Бусыгина и Сильвы! Сразу передумали уезжать.

Что-то принципиально новое в режиссерском почерке Александра Штендлера я почувствовала, но пока не могу сформулировать. Интересен прием, когда вдруг все артисты замолкают и замирают. Сначала зрители недоумевали, потом догадались, что надо аплодировать. Много аплодировали и без замираний. При остроумных диалогах, при забавных жизненных ситуациях. А гвоздь программы — потребление спиртного без бутылок и бокалов, но с единодушным «ха!» Такой  пантомимы у нас еще не было.

Интересный символ: циничный Сильва лезет на картонную Эйфелеву башню. Такое вот преклонение перед Западом.

А главное в спектакле — атмосфера доверия. Разве редко мы видим, что посторонние люди нас понимают лучше своих? А раз так, то в самом деле «все люди — братья». Вот только по сравнению с семидесятыми годами прошлого века одни братья все сильнее богатеют, а другие — изо дня в день нищают. Щедрых братьев вроде интернет-магната Марка Цукерберга что-то не видать. Поневоле захочешь в Советский Союз.

Такая возможность — есть. Приходите в театр!