Не знаю, постановочно ли организовано взаимодействие по ведению пресс-конференций президента России между его пресс-секретарем и им самим, но Владимир Путин всегда очень выигрывает, когда прерывает «любовь» Дмитрия Пескова к журналистам кремлевского пула и начинает давать микрофон представителям откровенно оппозиционных изданий. Отвечает он им, демонстрируя великолепную выдержку, с чувством достоинства действительно мирового лидера, не позволяя ни тени раздражения в ответе на вопрос любого накала.
Так было в этот раз, когда президент пригласил к диалогу журналиста украинских СМИ Романа Цимбалюка. Те, кто смотрел разговор в прямой записи, наверняка помнят этот фрагмент. Цимбалюк довольно вызывающе спросил: «Владимир Владимирович, в контексте Ваших неоднократных утверждений о том, что на Донбассе нет российских кадровых военных, я хотел Вам передать привет от капитана Ерофеева и сержанта Александрова, третья бригада, город Тольятти. Скажите, Вы будете их обменивать на Сенцова, Савченко, Афанасьева, Кольченко, Клыха?»
Путин ни на минуту не повременил с комментарием: «Мы никогда не говорили, что там нет людей, которые занимаются решением определённых вопросов, в том числе в военной сфере, но это не значит, что там присутствуют регулярные российские войска. Почувствуйте разницу. Украинские власти считают тех, кто задержан и находится в Донбассе, людьми, которые подлежат обмену, а тех, кто содержится в тюрьмах в Киеве, считают уголовными преступниками и выводят за рамки этого обмена. Нужно подходить по честному и сказать, что давайте менять всех на всех. Всех на всех, а не выборочно – этих будем, а этих не будем… Я вам искренне говорю: мы не заинтересованы в обострении конфликта. Наоборот, мы заинтересованы в том, чтобы этот конфликт как можно быстрее был разрешён, но только не способом физической ликвидации людей на юго-востоке Украины».
По-моему, отлично ответил.
И, конечно, традиционно сильным блоком во время общения национального лидера страны с журналистами в последние годы являлось наше положение на международной арене. А в этот раз Владимир Путин, как мне представилось, получал истинное дипломатическое удовольствие, когда говорил о Сирии, Турции, США. Нет смысла пересказывать все акценты, напомню только несколько цитат из речи президента, которые вызвали у российской прессы патриотический прилив, вылившийся в искренние, «несценарные» аплодисменты.
Владимир Путин о Турции и США: «С действующим турецким руководством нам сложно договориться или практически невозможно. Даже когда мы говорим «да, мы согласны», они сбоку или в спину наносят нам удары. Если кто-то в турецком руководстве решил лизнуть американцев в одно место, – не знаю, правильно он поступил или нет. Можно себе представить, что на каком то уровне были договорённости о том, что мы здесь «навернём» российский самолёт, а вы закройте глаза, что мы зайдём, так скажем, на территорию Ирака и оккупируем часть Ирака. Я не знаю, может быть, такой размен и был, нам это неизвестно. Но в любом случае они всех поставили в очень трудное положение!»
Владимир Путин об ИГИЛ: «В своё время зашли в Ирак, разрушили страну, возник вакуум. Потом возникли элементы, связанные с торговлей нефтью. Ведь там создан бизнес, контрабанда в огромных, промышленных масштабах. Потом, для того чтобы защищать эту контрабанду и незаконный экспорт, нужна была военная сила. И очень хорошо использовать исламский фактор, привлекать туда пушечное мясо под исламскими лозунгами, которые на самом деле просто исполняют игру, связанную с экономическими интересами. Их туда начали зазывать. Вот так, на мой взгляд, в конечном итоге и возник ИГИЛ».
Владимир Путин о Сирии: «Мы давно сказали, что будем проводить удары авиацией и поддерживать наступательные движения сирийской армии. Мы делаем это до тех пор, пока сирийская армия эти операции проводит. Некоторые считают – да, там нужно иметь базу. Зачем нам там база? Если кого-то надо достать, мы и так достанем».
Звучало вообще мощно. Не знаю, что там чувствовали иностранные журналисты, но мы гордились собой, страной и президентом.
И все же на секунду я поймала себя на мысли (возможно, как женщина, «слабачка» - мама, бабушка): может быть, раз мы настолько несокрушимы, не стоит лишний раз повторять, что мы всех достанем? Ну, какая-то подлая тревога метнулась, зачем нам хвалиться доставанием, когда в мире столько желающих доставать в ответ…
Большое место в пресс-конференции заняла тема нефти, про которую никогда не говорили, пока она была дорогой. Теперь президент сказал, что мы вроде бы не боимся и дешевой нефти, и правительство приготовило сценарий на любой вариант развития событий. И мы как бы вообще готовы забыть про доллар и евро.
Лично я не возражаю никогда и ни за что больше не рассчитываться в долларах, но только чтобы моя зарплата не составляла по факту половину от той, какая была еще год назад…
Блок экономических тем на пресс-конференции я бы свела к ответу Владимира Путина на вопрос, что делать с долгами регионов и муниципалитетов. Президент не отрицал: надо менять структуру долгов, надо помогать субъектам федерации и территориям замещать взятые ими дорогие коммерческие кредиты на бюджетные (сразу сопоставила с уже обычной практикой закредитованности «выше крыши» администрации Камышина). И в 2016 году федеральный бюджет зарезервировал 310 миллиардов рублей именно на бюджетные кредиты.
Но выдавать он их намерен при одном условии, твердо обозначенном Путиным: «Главное заключается в том, чтобы эти кредиты, которые берут регионы, чтобы средства, полученные таким способом, направлялись на решение главных, а не второстепенных задач. Нужно направлять их туда, где будут созданы новые рабочие места, где будут созданы условия для того, чтобы возникали новые производства, чтобы вложенные средства генерировали доходы, из которых можно будет вернуть и кредитные ресурсы, и получить дополнительные деньги в региональные бюджеты».
Из «частных» сюжетов самым, пожалуй, интересным стала интрига с дочерью президента, которая руководит одним из проектов МГУ под псевдонимом Екатерина Тихонова. Владимир Путин ушел от прямого ответа на этот вопрос. Но посвятил широкое отступление достижениям своих дочерей в освоении европейских языков, других сферах и так подробно говорил о том самом проекте МГУ, что невольно «выдал» себя. Если бы не его дочь занималась импортозамещением научных технологий, то какая логика вообще столь заострять на нем внимание?
… В заключение выскажу сугубо субъективное ощущение участника событий, уже многократно вживую слушавшего президента, о тональности пресс-конференции-2015. Прошу не толковать это ощущение как политический прогноз, но мне показалось – Владимир Путин в этот раз абсолютно не старался нравиться журналистам. Он, как всегда, блестяще владел цифрами, был безупречно логичен, многогранен, раскован, но – «холоден», «неулыбчив», «неазартен». Что послужило поводом, не только для меня, но и для коллег, предположить: Владимир Владимирович не станет избираться в президенты в 2018 году.
Еще раз повторю: сейчас это только мимолетное ощущение, и, делясь им с читателями, всего лишь следую за собственными впечатлениями достаточно подверженного эмоциям человека, не просвещенного во всех деталях высокой политики. Но…
