Духовный промысел: «Ухожу в монастырь!»

Давно хотела побывать в монастыре, пожить в келье, узнать жизнь монахов: что привело их в святую обитель, то, как и чем живут эти отшельники, и очень обрадовалась, что в канун праздника Рождества Христова такая возможность мне представилась…

Признаюсь: пока автобус мчал меня в Ольховский район — в Гусевский Ахтырской иконы Божией Матери женский монастырь, я мысленно представляла, как две ночи буду наблюдать луну и звезды из крошечного окошка монашеской кельи, куда меня поселят по моей просьбе: и будут взирать на меня со стен лишь лики святых угодников… Вот где, размышляла я, можно вдоволь поразмышлять о бренности бытия, «проревизировать» свою суетливую мирскую жизнь, поступки и помыслы, подумать о будущем. Мечтала, как попытаюсь хотя бы эти 2-3 дня строго следовать в быту монашескому аскетизму — поститься, трудиться и посещать церковные службы. В общем, «попробую» себя в роли … трудницы. А это — первая ступень к монашеству.

С Богом наедине

Монастырская калитка, несмотря на то, что прибыла я в обитель на рассвете (волновалась — попаду ли в столь ранний час за ворота!?), была, к моему удивлению, открыта для всех и каждого. Оказывается, вообще запирают ее лишь на ночь. Впрочем, понятие «ночи» и «дня» здесь тоже особые. Как и весь «монастырский порядок» жизни.

Вскоре выяснила: в качестве трудниц в монастыре я — не единственная: здесь уже живут три женщины. Они приезжают наездами. А летом, оказывается, трудниц и вовсе набирается до нескольких десятков. Правда, разместить всех на территории монастыря пока невозможно. Негде. Тем более — в монашеских кельях. В них в монастыре живут только монахини и послушницы (вторая ступень монашества, которая предшествует постригу!). Кельи размещаются в старинном иегуменском корпусе, построенном полтора века назад. После революции, когда монастырь был закрыт, в здании была школа. В середине 90-ых монастырь возродился — и иегуменский дом передали монастырю. На его территории уже отстроено новое здание, в котором смогут одновременно поселиться 30 монастырских насельниц. А иегуменский корпус будет скоро отдан для проживания паломников. Кроме этого в нем будет обустроена богодельня для пожилых и немощных. Монахини, как объяснила матушка Серафима, будут в ней «досматривать стариков, готовить и провожать их на небеса по всем православным обычаям»…

Устроившись на ночлег в келью, я, скажу честно, не обрадовалась. Наоборот — испугалась… Почивать мне предстояло в необычных стенах — в так называемой схимнической келье. Какие звезды, небо?! Окошко выходит в … коридор. Зачем? Чтобы обитающий здесь человек оказывался наедине с Богом в прямом смысле этого слова. Связи с внешним миром — никакой. Из мебели — кровать, крошечный столик и молитвенный уголок. Благо, есть электричество. Не будь света — как в темнице здесь. В комнатке, к счастью, мы обитали вдвоем — с трудницей Марией. (Уж не знаю, как бы я провела в схимнице две ночи в одиночку?!)

Кстати в схимницах селились те монахини, которые готовы были совершить самый строгий аскетический молитвенный подвиг — денно и нощно молиться, вообще уйдя не только из мирской, но даже и от монастырской жизни. Словно заточали себя в кельях, вырытых под землей — в пещерах. В подземных лаврах. Как это делали древние монахи. Проживание в схимницах как раз и предшествовало отселению под землю… Караул!

В качестве информации: в кельи к монахиням входить нельзя. Даже друг к другу монахини и послушницы заходят в исключительных случаях (во время болезни сестер), не говоря о визитах посторонних людей.

Невесты Христовы

Постоянно в монастыре сегодня живут 10 сестер: 5 монахинь и 5 послушниц. Плюс при монастырском храме служат два батюшки-монаха: Василий, который летом будущего года отметит 60-летие своего служения Богу и свое 81-летие — духовник и наставник святой обители, и молодой иеромонах Климент. Итого, как выражается инокиня матушка Серафима, обитают здесь в молитвах и трудах «12 Божьих душ, которые своим жизненным уделом навсегда избрали служение Всевышнему»…

Вот уже 3 года управляет монастырем матушка Серафима. Милейшая женщина с глазами-вишнями, которые кажется видят каждого насквозь — уж очень у нее умные очи. Про ум, как я после выяснила, я не ошиблась: в миру она была высококвалифицированным инженером-физиком. Впрочем, представьте себе, из 10 сестер 7 — с высшим образованием, одна — с техникумом и две — со средним. Так что приняли эти люди монашеский обет не ради крыши над головой и куска хлеба в монастыре, а ради обретения здесь жизни духовной.

Возраст? Самая юная из послушниц — 25-летняя Татьяна. Средний возраст остальных монахинь и послушниц — за 70 лет. И это, как я поняла, сегодня главная проблема монастыря. Ведь одной молитвой сыт не будешь. Надо вести свое хозяйство. Летом монастырю помогают многочисленные паломники, прибывающие в святую обитель, а вот зимой сложнее…

Но… Монастырь содержит три (выхоленные и абсолютно ручные!) коровы, 70 кур плюс земля под огород, где сестры выращивают овощи к монастырскому столу. Подрастает и свой сад, саженцы для которого подарила фирма «Сады Придонья». Мяса, как известно, монахи не едят вообще, а всем остальным монастырский люд должен обеспечить себя сам и полностью. Монастырь печет для себя просфоры и хлеб, делает даже свой монастырский сыр.

Однако, несмотря на то, что добывают себе свой хлеб насущный немолодые монахини и послушницы нелегко, каждого (!) прибывшего в монастырь здесь обязательно накормят — пригласят к трапезе. Еда, хотя и простая, постная, но вкусная и здоровая.

А еще паломники могут посетить монашескую службу в здешнем храме и побывать на святом источнике — напиться целебной воды и даже окатить себя из ведра, зайдя в деревянную часовенку. Нельзя не сказать о качестве воды в святом источнике. Она, как значится в заключении по результатам лабораторного исследования в областном комитете охраны природы, — родниковая, имеет чистейший химический состав за счет своей поистине уникальной (!) бактерицидности — на 80 процентов в ее составе присутствует серебро. Этим в принципе и определяются ее лечебные свойства. Святой источник облагородили — над ним построена изящная дубовая часовня с резными узорами и высоким ажурным крестом на сияющем куполе.

Вода в этом расчудесном источнике, хочу засвидетельствовать, действительно прекрасная — чистая, прохладная, «хрустальная» и даже немного… сладковатая на вкус. Может потому и животворящая? Мне рассказали про массу чудесных исцелений от разных болезней, которые происходили после омовения водой из этого источника. Нередко паломники селятся прямо в селе, чтобы пить эту воду и делать омовения — и многие болезни уходили… Засвидетельствованы даже два случая излечения от СПИДа…

По монашескому правилу

Так как жить я стала строго по «монастырскому уставу», мой день в монастыре продолжился службой в храме и трапезой. Дальше — общение с сестрами. А мой следующий день в монастыре и вовсе начался в 4 часа утра. Разумеется, с молитвы. Обучала меня всем тонкостям «монастырского устава» моя соседка по келье — трудница Мария.

Мы больше часа стояли с ней перед образами на полу босыми и по очереди читали молитвослов. Далее — утренний туалет. Кстати, аскетизма никакого — душ и прочие удобства теплые — прямо в корпусе. Между тем расслабляться монахиням некогда: в 6 утра мы уже поспешили в храм на так называемое «монашеское правило» — общую утреннюю молитву. «Монашеское правило» длится (!) два часа. Кстати, все сестры молитвы проговаривали наизусть. Стоит ли удивляться, что монастырских насельниц, постоянно таким способом тренирующих свою память и соблюдающих посты, практически не мучают ни склероз, ни гипертония, ни ревматизм. Они, попадая в монастырь, не только излечиваются от многих болезней, но и живут, судя по статистике, относительно долго. «Прижилась в монастыре — и забыла про болезни! Не пью никаких лекарств!» — призналась и моя соседка по келье. Она, оказывается, уже даже мечтает о монашеском постриге. Готовит себя к уходу из мира — через послушницы монастыря. Но пока лишь собирается духом.

Однако вернемся к монашескому распорядку. После монашеского правила всех ждет трапеза. От монастырской еды, поверьте мне, не растолстеет никто. Грех чревоугодия не страшен: вареная свекла, соленья и овсяная каша, сдобренная растительным маслом. Причем, кашу маслом здесь не «портят».

После трапезы начинается так называемое монастырское послушание — работа. У каждой из сестер — свои обязанности и свой участок, за который она отвечает. Монахиня Амвросия, например, следит за ризницей, облачением батюшек, отвечает за выпечку просфор и хлеба. А еще она является и алтарницей в храме. Послушница Галина обихаживает коровушек и курочек. Послушница Мария — ведет послушание в трапезной.

Мы с трудницей Марией перебрали и отсортировали морковку в подвале, перебрали лук для хранения в зиму. После трапезы убирали и мыли посуду. Послушание наше длилось до обеденной трапезы. После обеда — два часа отдыха, который сестры могут провести по своему усмотрению, и после — снова послушание, т. е. работа. А после вечерней трапезы — снова монашеское правило в храме, которое заканчивается аж в 19 часов. Причем, оказывается, зимой оно даже короткое. А летом вообще длится до (!) 21 часа. Так что ко сну монастырский люд отходит в районе 22-ух часов. Получается, спят в итоге летом сестры ночью не более 6 часов плюс два часа днем. Не разоспишься, в общем, не заленишься. Все остальное время надо проводить в молитвах и трудах.

Дорога к … себе самой

У каждой из монахинь и послушниц — своя дорога в монастырь. У большинства эта дорога, как я поняла, проходит через страдания и скорби. Матушку Серафиму подтолкнули болезни. Монахиня Сергия была пострижена в монахини 20 лет назад вместе со своей мамой, которая тоже тяжело болела.

— Зачем уходят в монастырь? Убегают от себя самого? — интересуюсь у матушки Серафимы.

— Нет, идут к себе! — делится она. — Монашество — это духовный подвиг. Самое главное, чтобы стать монахиней, нужно пройти проверку временем и устоять перед мирскими соблазнами и искушениями и строго следовать обетам: нестяжания, целомудрия (безбрачия) и послушания — абсолютного повиновения Богу, сестрам и матушке.

И от этих «внутренних грехов», думаю, избавиться человеку непросто. Смиренность и беспрекословное послушание матушке в монастыре — норма. Причем, послушание — не просто работа. Это даже больше: трезвый взгляд на самого себя во имя свого собственного нравственного совершенствования.

Человек, желающий стать монахом, должен полностью подавить в себе волю и свое «я». С принятием монашеского пострига человек для светской мирской жизни… умирает.

Узнала: во время принятия монашеского пострига постригаемые путь к амвону, где совершается эта процедура, в ознаменование своего смирения преодолевают (!!!) ползком. Исключение делается только для больных и немощных. В это время братия и сестры по старшинству, образуя живой коридор, стоя со свечами в руках, следуют за «новоначальными» монахом или монахиней, прикрывая их своими мантиями. Достигая амвона, постригаемые смиренно ждут у ног игумена до тех пор пока не будут подняты с пола.

Кстати, среди сестер в здешнем монастыре есть и зубной врач, и инженер, и учителя, и даже встретила я здесь свою коллегу — журналистку Таисию (в миру — Тамара). Работала журналистом в газете «Кировская правда», после — на радио в Волжском. По поводу своего ухода в монастырь мать Таисия мне филосовски заметила: «Быть настоящим человеком можно везде. И в миру для жизни вечной не все погибнут, и в монастыре не все спасутся. Все ведь от самого человека зависит. Просто жить надо праведно…»

Как у Христа за пазухой…

Дни мои в монастыре пробегали мгновенно. Хотя послушание у нас с Марией по сравнению с другими сестрами было простым — щадящим, но к вечеру, скажу честно, я буквально валилась с ног от усталости. Кстати, ни разу не смогла выстоять на ногах всю службу в храме — было стыдно, но «падала» от усталости время от времени на лавку. А 80-летние монахини и послушницы, причем, некоторые — с костылем, всю службу честно отстаивали, не приседая: кое-кто изначально устраивался ближе к окну, к стенам, чтобы придерживаться, но стоять…

А еще к своему стыду я по неопытности прибыла на жительство в монастырь в (!) брюках. Так что батюшка Василий с порога «пристыдил»: меня тут же облачили в юбку, которая привязывалась к поясу как фартук. В ней и «рассекала», забыв о косметике и сотовом телефоне.

К исходу второго дня, несмотря на усталость от, казалось, непрерывного и нескончаемого молитвенного бдения, ощутила необыкновенный прилив сил и здоровья. Я тут же поделилась об этом с монахиней Сергией, в которую «влюбилась» буквально с порога, вступив в монастырские стены. (Эта красивейшая внешне, очень духовная и светлая 58-летняя женщина ушла в монастырь 20 лет назад!)

— Пост, труд, чистые вода, воздух и здоровая еда сделали свое дело, — подчеркнула я в разговоре с Сергией.

— И это тоже, конечно, верно — парировала она. — Но в первую очередь тебя успокоили святые молитвы. Монастырские стены. Духовность, которая живет за забором нашего монастыря.

И с этим нельзя не согласиться. Оказывается, все, кто селится даже на время в стенах монастыря, испытывают этот особый прилив здоровья и исцеления от всевозможных душевных напастей, терзаний и физических недугов.

Кстати, принимают на временное жительство абсолютно всех, кто прибывает. Никого не выставят за ворота и никого не понудят остаться. И никто не будет голодать. Кстати, моя соседка по келье попросила благословения у матушки настоятельницы остаться пожить в монастыре и еще аж до праздника крещения.

— Это в миру любовь к человеку — пустой звук, а здесь — все иначе. Здесь тепло, чисто. Здесь я погружаюсь в такую духовную благодать, что кажется набираюсь новых сил, обретаю здоровье… Этот монастырь для меня — как кусочек рая на земле, — объяснила, провожая меня, свое состояние моя соседка по келье. И добавила, протягивая на прощанье руку:

— Это за воротами монастыря мы все вынуждены сегодня приспосабливаться, молчать, терпеть, льстить, лгать. Здесь — чистота, смирение, духовность и покой. Здесь — как у Христа за пазухой…