Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля.
А.С. Пушкин.
Сами собой строки великого поэта всплыли в памяти, когда я прочитала статью Марины Караваевой «Немного нежности и много непонятного» («Диалог», 11 февраля 2015 года), посвященную премьере Камышинского драматического театра - мелодраме итальянского комедиографа Альдо Николаи "Немного нежности".
Мне испачкали радость от очередного посещения театра, испачкали впечатление от спектакля, испачкали душевное настроение: несправедливостью оценок, предвзятостью и самим уровнем статьи.
Какой-то разнузданный стиль статьи: уже от слов «многоуважаемые лицедеи» веет издевкой (в наше время лицедеи – это синоним клоуна!), потому что далее журналист сравнивает их спектакль с анекдотом про тещу.
М. Караваева сравнивает актеров то с «рупором перестройки» (Галину Хвостикову), то с гестаповкой (Наталью Крючеву). Какая-то очень уж причудливая фантазия: мне костюм этой героини напомнил скорее байкеровский «наряд», а не гестаповскую униформу. Ни в одном кино «про немцев» не доводилось видеть женщину-гестаповку в блестящем брючном костюме.
Статья в официальной городской газете переполнена жаргоном: «…на работе многоуважаемых лицедеев, пожалуй, ПРИТОРМОЗИМ»; «…следя за развитием сценического действия… можно не ПАРИТЬСЯ»; «ОЗВУЧКА спектакля – это о работе заведующего музыкальной частью Александра Ферхова.
Многоуважаемая Марина Викторовна, в театре принято говорить «Музыкальное сопровождение», а не «озвучка», которая Вам «слух не режет». Не может резать слух, когда звучат голоса Лучано Паваротти и Анны Нетребко, и нельзя их называть «озвучкой».
Хорошо, что заведующая литературной частью театра А.А. Сережникова – по ее собственным словам – настояла на том, чтобы Вы убрали еще более одиозные выражения и словечки.
Почему о высоком искусстве театра разговор ведется при помощи жаргонизмов? Почему корреспондент «Диалога» уверена, что одинокими пенсионеры могут быть только в семьдесят лет? Почему ей не нравятся «шум, гам, тарарам», ведь это же итальянцы – импульсивный, шумный народ. И почему бы им не жить весело и красиво? Ведь они все обеспеченные люди, потому и живут в богатом доме-санатории для пожилых людей. В Европе сейчас это очень распространено.
И что за преступление, если наши актеры, воплотившие образы этих пенсионеров, выглядят «на вид чуть более 50!». Честь им и хвала, что они хорошо выглядят. Неужели надо было гримировать их под древних старцев и старух и наряжать в бесформенные балахоны? В который раз приходится напоминать – ведь это же Италия, это материально обеспеченные пожилые люди, которым остро не хватает лишь одного – внимания, любви, заботы и благодарности близких людей. А проблема эта не только итальянская.
Проблема эта – и тут я согласна с Мариной Караваевой – «актуальная на все времена». Но не соглашусь со следующим ее утверждением космического масштаба: «…родителями становятся поколения, выросшие без духовных основ и нравственных ориентиров». Вот так уверенно Марина Викторовна дает оценку всему поколению 20-30 летних, и оценка эта такова: «Молодежь безнравственна и бездуховна».
М. Караваева вообще склонна к масштабным обобщениям. Спектакль она посмотрела на так называемом «показе» перед премьерой, где всех приглашенных было не более десятка человек. Однако это не остановило ее от категорического вывода: «зрительские сердца молчат… даже те, что давно проколоты «шпагами непонимания» родными детьми и буквально истекают кровью отчаяния?»
Вот уж в этой фразе – через край манерность, в которой она обвиняет актеров. Почему она решила, что в зрительном зале собрались именно такие, «истекающие кровью отчаяния» родители взрослых детей?
И почему она уверена, что зрители обязаны плакать на хорошем, по ее мнению, спектакле (о безуспешном желании поплакать ей сообщила какая-то сидевшая рядом женщина).
Спасибо режиссеру Ю.М. Хвостикову, что он не заставил нас рыдать. Мне тут же вспомнилась одна из статей В.С. Золотаревой, где она со свойственным ей юмором писала: «Знакомая пригласила в художественную галерею на выставку и сказала, что на этой выставке с ходу захочется плакать. Плакать мне почему-то не захотелось, и я решила пойти гулять на Набережную».
Вот и мне в театре больше хочется не плакать, а радоваться, сопереживать и грустить – но не рыдать. И я почему-то не верю М. Караваевой, когда она пишет, что на кукольном спектакле «До третьих петухов» (по одноименной сказке В.М. Шукшина) ей захотелось всплакнуть о безвременно ушедшем В. Шукшине, о судьбах Родины.
И никак не могу заставить себя поверить в ее искренность, когда она на недосягаемый уровень («ярчайший творческий свет») возносит спектакль, с которого народ валом начал уходить посреди первого действия, и буквально «размазывает», мешает с грязью достойный спектакль («Это своего рода режиссерская и актерская «победа» - воплотить горькое и глубокое как в анекдоте: «Хоронили тещу – порвали два баяна». Уметь надо!» - М. Караваева).
Вновь обескураживают глобальные обобщения: «Чего же все-таки не хватает мастерам сцены?» - задает вопрос М. Караваева. Так и хочется ответить : «В супе не хватает хлеба, как говорил Г. Хазанов, а нашим мастерам сцены хватает всего: и очень изящного актерского мастерства (а не лицедейства – по М.К.), и психологизма, и желания и умения преображаться.
И почему уверена М. Караваева, что наш театр заполняют зрители, у которых «заблудшие, уставшие, отчаявшиеся души»? Почему Марина Викторовна манерничает, сравнивая зрителей театра с какими-то посетителями дискотек, которые «рвут баяны».
Почему она считает, что ей актеры «чего-то не донесли?» А может, это она не захотела чего-то взять?». И причина, думаю, не в ее душевной черствости, а в других мотивах. Думаю, что ТЕАТР оказался ВНУТРИ ПОЛИТИКИ, и статья должна послужить оправданием оптимизации. Раз, несмотря на то, что в наличии имеются: «удачная пьеса, хорошие актеры, маститый режиссер» оказался «столь плачевен итог» в представлении Марины Караваевой, то и совесть у чиновников будет спокойна: отказались содержать слабый театр, да и все тут.
История повторяется: то библиотекари эгоисты, то актеры и режиссеры никудышние, и все «от праздности завели привычку трескать» бюджетные деньги, а где власти на всех набраться, когда им и самим-то есть нечего» (вольная интерпретация «Мертвых душ» Н.В. Гоголя).
На месте руководства городской культурой я бы извинилась перед жителями города за журналистку «Диалога» Марину Караваеву, которая своей несправедливой статьей многим камышанам отбила желание идти в театр.
Актеры – люди закаленные, они умеют «держать удар», а вот зритель камышинский – это очень хрупкая и неустойчивая общность, которую легко дезориентировать.
Специально для всех камышан, кто засомневался, стоит ли идти на этот спектакль, процитирую других журналистов, которые были вместе с М. Караваевой на том самом показе, но увидели все не «в кривом зеркале».
«Зритель здесь и посмеется, и погрустит, иногда до слез, и задумается – справедливы ли мы к своим близким. Спешите в театр!» (В.С. Золотарева, профессиональный театральный критик).
«Спектакль трогает порою до слез, дает пищу для размышлений, лечит душу. Он будет интересен не только людям «третьего возраста» и средних лет, но и их детям и внукам». (Л. Курсекова)
С большим удовольствием присоединяюсь к мнению этих уважаемых журналистов. Хочу еще раз публично сказать «Спасибо за талант!» всем актерам, занятым в спектакле, и, конечно, главному режиссеру театра Юрию Михайловичу Хвостикову за подаренный нам праздник.
