Камышин в стихах. Часть 4. «Классическая»

Самое время продолжить мини-проект, который я назвал «Камышин в стихах» и в котором я попытался познакомить со стихотворениями, стишками, поэтическими зарисовками и прочими рифмованными конструкциями, посвященными Камышину. Не претендуя на серьезность и, тем более, фундаментальность…

Я вновь хочу представить читателю несколько произведений, которые, на мой субъективный взгляд, могут вызвать интерес (при этом, не обязательно претендуя встать в ряды «классики» — да и, вообще, в какие-либо «ряды»).

Номером первым сегодняшнего «поэзоконцерта» я решил поставить стихотворение Александра Сломова, мироощущение которого, возможно, будет понятно тем, кто далек от предновогоднего возбуждения. Неведомо почему, но свой стих он озаглавил именно так — «Камышин»:

Дома темно и еды снова нету.
Кто там сказал про голодных поэтов?
Я пью свой чай и мечтаю про лето,
Снова топчу свои съемные метры…

А за окном разыгралась вдруг вьюга,
Как-то не вовремя, прям перед стартом…
Как же мы все ж повстречали друг друга
В мире, которой разбросан на картах?

Я забиваю на все, и на вечность.
К черту тоску, по-любому мы будем!
Хватит делить на тоску бесконечность,
Мы просто в мире, и мы — просто люди.

Холод на улице вновь меня греет,
Да и плевать на убийство снежинок.
Грязный «Жигуль» за окошком белеет,
Сердце срастётся из двух половинок.

Тьма отступает в душе постепенно,
Лучик надежды согрел до ожога.
Мы будем вместе с тобой непременно,
Ты – есть мой лучший подарок от Бога…

Вторым «номером» будет «привет из 90-х» другого малоизвестного камышинского поэта, которого с 2008 года уже нет с нами, но поэтический талант которого высоко оценивал другой авторитетный камышинский поэт – Вадим Никитин, а ведущий литературной рубрики одного из камышинских изданий тех лет Усман Алимбеков даже назвал в одной из своих рецензий «камышинским Бодлером», за яркий, но от этого не менее депрессивный и мрачный слог. Имя автора — Дмитрий Ананко, а стихотворение называется «Камышинский Бродвей». Напомним, что в нашем городе это «неформальное наименование» носили разные улицы: до того как была достаточно «обжита» северная часть города — это был отрезок улицы Октябрьской от Пролетарской до Республиканской, а где-то с конца 70-х «Бродвеем» стали называть улицу Ленина...

Это место для свиданий,

Для чесанья кулаков,

Для вечерних моционов

Юных самок и самцов.

Это место для лобзаний

«Под пивком» и «под винцом»,

Это место для плеванья

И для случек за углом.

Это место для парадов –

И обитель для шпаны,

Здесь окурками и пеплом

Урны шаткие полны.

Это место и для дяди

С чисто выбритым лицом,

И для бабушки облезлой,

Что согнулася крючком,

И для робких извращенцев,

Для торговцев анашой,

Для приезжих — и для местных,

Для трясущего мошной

И для пьяного бродяги…

Здесь, чем дома, веселей.

Потому что это место —

Наш, Камышинский Бродвей…

Скажу банальность: разные люди — разные взгляды на жизнь. А поэты — те же люди. Только умеющие свой взгляд, свой ракурс, своё ощущение окружающей жизни посредством рифмы, образов, метафор и того нематериального литературного «драйва», который зовётся поэзией, донести читателю.

Номер «три» — Николай Белозубов со своим стихотворением о Камышине, неоднократно опубликованном в различных литературных изданиях и прочитанном со сцены различных конкурсов:

Стеньки Разина
по приказу
Загорелся
легко и сразу
На планете,
похоже, лишний
Городок небольшой —
КАМЫШИН...

Ох, и жарко тогда там было —
До Царицына пламя било!..
От седого,
как вечность,
пепла
Даже Волга,
казалось,
слепла...

Усмехался злорадно Стенька:
Разве — город?!
Так.. деревенька!
Пусть сгорит насовсем,
дотла...

Но — поднялся из пепла,
встал,
Но — очнулся
от спячки долгой,
Распахнул
этажи над Волгой,
Пусть сожжённый,
но несгоревший,
От забвения
уцелевший,
На планете
совсем не лишний,

Городок небольшой —
К А М Ы Ш И Н !

С большим теплом и участием всегда вспоминает о нашем городе, в котором ей довелось прожить определенный период своей жизни, московская поэтесса, член Союза писателей России Нина Орлова-Маркграф:

Мой милый городок, мой теплый, деревянный,
прильнул щекою к матери-земле.
июльский сад осыпан сладкой манной,
И вся ограда в лунном хрустале.

Избушкой кажется сирень, а груша башней.
Вся в колокольцах груш, она чуть-чуть звенит,
И вишенья шатры шумят листвою влажной,
А купол синих слив молчание хранит.

И яблоня в саду — причудливый светильник,
Блестит отлитый ствол и гибких веток ряд.
Медведицы небес спустили факел синий,
Воск яблок подожгли — теперь они горят.

Вдруг кто-то подошел к высокой башне груши.
Так нежен шелест слов, что знаю: о любви.
Спи, милый городок, к земной груди прильнувши, —
Господь благослови!

А завершить наш импровизированный поэзоконцерт хотелось бы стихотворением поэта, имя которого в Камышине, пожалуй, без преувеличения известно каждому — Вадима Никитина. Оно называется «Вокруг света» и опубликовано в вышедшем более 10 лет назад в сборнике «Ещё раз»:

Что все дороги в Рим ведут,

я с самых ранних лет наслышан.

А их истоки — в сердце, тут,

в краю по имени Камышин.

И тысяч земляков пути,

как ручейки, текут отсюда

и замыкаются в груди,

творя обычное в ней чудо,

которое зову всегда

центростремительною силой.

Отсюда — то же, что сюда.

Светла любовь, высококрыла.

Хоть каждый смертный — пилигрим,

а всё же мы корнями дышим.

Ведут дороги, может, в Рим,

но возвращаются в Камышин.

И наших троп круговорот

Имеет центром место это.

И жизнь души моей идёт

вокруг ниспосланного света.

Вот на этой высокой ноте и завершим нашу сегодняшнюю «литературную встречу». Но не цикл публикаций...