15 февраля 2014 года исполнилось 25 лет с того момента, когда советские войска покинули территорию суверенного государства Афганистан. Четверть века минуло с того февральского дня, когда советские солдаты переправились через Аму-Дарью по мосту в населённом пункте Хайратон и оказались на Родине.
Закончилась кровопролитная необъявленная война, продолжавшаяся с декабря 1979 года по февраль 1989-го. Много воды утекло с тех пор, много совершенно различных оценок дано той войне. Но одно можно сказать точно: наши солдаты и офицеры, выполняя свой интернациональный долг на территории Афганистана, с честью выдержали все испытания, горести и лишения войны.
Интересен тот факт, что в начале прошлого века молодое советское правительство одним из первых признало независимость республики Афганистан. И руководитель страны Советов В. И. Ленин направил шаху Афганистана радиостанцию в сопровождении взвода латышских стрелков, предложенных в качестве личной охраны главы Афганистана. Предложение было принято, а практически все солдаты обзавелись на чужбине семьями и остались жить в Афганистане. Но наша история не об этом...
27 декабря 1979 года, незадолго до новогодних праздников, руководством СССР, точнее, весьма узким кругом лиц, который теперь известен, принимается решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Афганистан. Теперь это не секрет: генеральный секретарь ЦК КПСС — Брежнев, председатель КГБ — Андропов, министр иностранных дел — Громыко и министр обороны — Устинов. Именно эти люди приняли судьбоносное решение о развязывании «необъявленной» войны.
В Советском Союзе об этом ещё не знал никто, страна жила в предпраздничной суете, все ждали очередного повтора в новогоднюю ночь кинофильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», стояли в очередях за мандаринами и с надеждой ожидали московскую олимпиаду. Но машина подготовки к войне в Афганистане была запущена значительно раньше, всё стало на свои рельсы, но об этом не знали даже некоторые высшие партийные бонзы СССР.
А в это время где-то в лесах Белоруссии...
Не знали о готовящейся войне в Афганистане и военнослужащие легендарной Витебской дивизии ВДВ, в рядах которой в то время проходил срочную службу наш земляк, житель города Камышина — Алексей Нефедин. В зимних, по-настоящему заснеженных белорусских лесах под Витебском проходили плановые учения с боевой стрельбой. Солдаты и офицеры подразделений оттачивали своё воинское мастерство и осваивали одновременно курс «выживания». Мороз — более тридцати градусов, палатки стояли прямо на снегу, на «лапнике».
Но печка-буржуйка не особо согревала помещение, и бойцам, вернувшимся в расположение, хотелось только одного — поесть и отоспаться. За пищей, кстати, бегали в палатку, где располагалась кухня, а когда возвращались к себе, борщ в котелке уже замерзал.
Эту историю мне как-то случайно в личной беседе рассказал мой хороший знакомый – ветеран войны в Афганистане, который, как и я, ранее состоял в рядах Камышинского отделения РСВА, — Алексей Нефедин. И вот в преддверии 15-го февраля я решил встретиться с Алексеем Анатольевичем и подробнее расспросить его о событиях тех дней.
— Алексей Анатольевич, не могли бы Вы немного подробнее рассказать о том периоде вашей службы?
— Сказать о том, что на полигоне было холодно, — это ничего не сказать. Мороз был такой, что склеивались ресницы, но нам были поставлены чёткие учебно-боевые задачи, которые мы должны были выполнить. Проходили стрельбы из всего штатного оружия как дневные, так и ночные, лыжные марш-броски; мы работали на спецтехнике и так далее. Наше подразделение готовили к выживанию даже в арктических условиях...
Но в один прекрасный день командир получил приказ из штаба дивизии готовить технику и вооружение. На сборы дали сутки, и уже через двадцать четыре часа на взлётной полосе стояла вереница ИЛ-76, полностью загруженных армейским скарбом: БМД, радиостанции, командирские машины, техника приданного артдивизиона – всё было загружено и надёжно закреплено. Взяли с собой даже дрова для полевых кухонь. А личный состав подразделений со штатным вооружением, с парашютами за плечами ожидал на взлётке команду к погрузке. Ждали трое суток… Наконец, поступила команда. Мы оказались на борту, и самолёты взмыли в воздух.
Впереди Афганистан, аэропорт Баграм
— Знали ли Вы, куда летело ваше подразделение?
— Мы могли только догадываться, но среди солдат поползли слухи, что летим в Индию. Все радовались, так как очень замёрзли. Про Афганистан ни у кого даже мысли не возникло. Ведь это дружественная нам страна, какая может быть война! Но уже через несколько часов полёта самолёты приземлились в гражданском аэропорту города Балхаш, Казахской ССР. Очень хотелось курить, и командиры отпустили несколько солдат во главе со мной в здание аэропорта. Представьте себе такую картину: в зал ожидания заходит группа десантников, вооружённых «до зубов», и становится в очередь в буфете. Люди в аэропорту оторопели. Да и одеты мы были, мягко говоря, не по местной погоде. Грязные и прокопчённые, в зимних бушлатах на овчине, мы несколько не вписывались в местный колорит. Немного позже нас расселили в какой-то воинской части и стали каждый день тренировать по определённой схеме. Уже позже я понял, что с нами занимались спецы из «Альфы».
На местности была сооружена реальная схема какого-то объекта, и мы помногу раз повторяли одно и тоже. «Куда ты бежишь?», «Какую позицию занимаешь?», «Карточку огня знаешь наизусть?», — эти вопросы по сотни раз на дню штудировали с нами наши наставники. Усиленно занялись рукопашным боем. Соорудили по чертежам спецов макивары для отработки ударов, а в вёдра насыпали песка и гравия, для набивки рук. В них нарабатывали удары кулаками и пальцами рук, да так, что кожа с пальцев слезала, как шкура змеи во время линьки.
Прошло несколько недель, а мы всё тренировались. Самолёты стояли на полосе, загруженные техникой. Но 26-го декабря после обеда нам не удалось поспать: поступила команда на погрузку. Техника готова, мы одели РД и парашюты. Взлёт. Уже на борту нам объявили, что мы летим в Афганистан, пункт десантирования – аэропорт Баграм. «Действовать по схеме, отработанной ранее», — скомандовал старший борта. Заходим над чёрными горами, самолёт начинает снижаться… И тут поступает команда «снять парашюты и приготовиться к десантированию на бреющем». «Сильный боковой ветер», — объяснили офицеры.
Представляете?! Ночь… Самолёт едва касается шасси взлётной полосы… Скорость — до 25 метров в секунду, а весь ИЛ должен выпрыгнуть за один проход, потому что за ним идёт на полосу уже другой! Такую карусель устроили «летуны» — мама не горюй!
Со стороны казалось, что кто-то преждевременно зажёг новогодний фейерверк. Мы выпрыгивали, выкатывали технику, тащили на себе весь скарб. Никогда не забуду своего командира взвода, который, выскочив, тащил, кроме всего прочего, ещё и бревно (дрова для кухни). Обузу бросали, кто куда, и далее действовали по схеме. Оборона аэропорта была построена весьма грамотно, но и мы не лыком шиты: всю схему ещё в Балхаше наизусть выучили. Помня совет спецов от «Альфы», - «Огонь только на поражение!», — следовали ему. Захватили все позиции.
Я лично подавил одну пулемётную точку. Пулемёт крупнокалиберный — ДШК. Нас просто не ждали. Потерь нет. Начали рыть окопы, обустраиваться. От разведки доложили, что к шести вечера может начаться обстрел. Старались успеть… Не успели! Шквал огня накрыл мгновенно, но через некоторое время затих. Позже узнали — сработала разведка 350-го воздушно-десантного полка. Вспоминая своего деда, я думал: «А как же он там, в Сталинграде, выживал под многочасовыми обстрелами?», — и не мог найти ответа…
— Алексей Анатольевич, Вы — ветеран боевых действий. Как Вы относитесь к военно-патриотической работе с молодёжью, нужно ли это сейчас?
— Очень нужно! Несколько дней назад, когда я по твоему приглашению посетил музей клуба «Сталинград», я увидел горящие глаза детей. Им было интересно то, что я рассказывал о своём дедушке, как он воевал, как дошёл до Берлина. Всё было небезразлично. Мы ещё не потеряли это поколение. Им обязательно надо знать, что сделали их отцы и деды в той — Великой войне.
Музей меня просто поразил! Такого, наверное, нет и в Волгограде. Меня радует то, что в спортивных клубах, таких, как твой, проводится не только обучение детей боевым искусствам, но и патриотическое воспитание молодого поколения. Хотелось бы, чтобы такие клубы не исчезали. Рассказывал о том, как воевал дед, а у самого мурашки по коже бегали – свои бои вспоминал.
Кабул — столица Афганистана, 27 декабря, 1979 года, вечер
— Как дальше сложилась Ваша боевая судьба? Понимаю, всего не расскажешь, но хотя бы вкратце...
— Ну, здесь всё просто. После шквального огня поступила команда: выдвинуться в сторону Кабула и взять в периметр дворец Хафизуллы Амина, в районе Дар-уль-аман на южной окраине столицы. Дворец штурмовала «Альфа», а у нас была команда: «Никого живым из кольца не выпускать!», что мы и делали весьма успешно. Но тут против нас выдвинулся афганский танковый полк, вооружённый Т-34. И опять шквал огня. Мы не имели никаких средств для подавления атаки бронетехники, но выжили. Как ни странно, только трёхсотые (раненые), потерь не было.
Звуки боя во дворце Амина были слышны по всему Кабулу. А около девяти вечера кабульское радио передало сообщение, что Бабрак Кармаль (новый президент Афганистана) взял всю власть в стране в свои руки и официально попросил советской военной помощи, хотя она уже вовсю оказывалась. У нас потерь не было, а спецы из группы «А» потеряли несколько человек, все офицеры. Далее наше подразделение расположилось на окраине Кабула, в районе аэропорта, и начались боевые будни.
— Что Вам особо запомнилось из тех событий, которые происходили после взятия Кабула?
— Запомнилась одна из операций, когда нам пришлось выходить в горы на поиски самолёта. 26-го декабря, на подлёте к Кабулу был сбит транспортник (Ил-76) с десантниками 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Нас отправили на поиски этого самолёта. Команда была следующая: «Тела пилотов вынести, бортовые самописцы тоже. Больше никого не брать!» Горной подготовкой в нашем полку особо не занимались, но ребята мы были молодые, здоровые, так что пошли в горы. Где упал самолёт, точно не знали, шли наугад. С нами были местные, в качестве переводчиков. Несколько дней продолжались поиски, но задача была выполнена. На месте крушения самолёта было сплошное месиво из человеческих тел и обломков воздушного судна. Такое я увидел впервые, а запомнилось, конечно, на всю жизнь.
Разговор с Алексеем Нефединым продолжался более двух часов, но формат газетной публикации не позволяет предложить Вашему вниманию весь материал, а его хватило бы на небольшую книгу. В конце нашей беседы Алексей Анатольевич пожелал всем воинам-интернационалистам, а также родителям, чьи дети не вернулись из Афганистана, из Чечни и других горячих точек, здоровья, удачи. И поздравил с предстоящим праздником — 25-летием вывода советских войск из республики Афганистан.
Но я не удержался и задал ещё один вопрос: «Алексей Анатольевич, если не секрет, за что Вы получили свои боевые награды?»
— Не секрет. За успешное выполнение заданий правительства СССР и командования части.
И этим всё сказано.
