Круг читателей infokam.su увеличивается. И редакцию радует тот факт, что среди комментирующих становится понемногу меньше тех, кто лишь критикует, а больше тех, кто готов сказать что-то конструктивное. Или высказать свою мысль так, что у других невольно возникает чувство одобрения. Такой звездой комментариев последних недель стал «Проснувшийся». Ему и слово для первых трех произведений...
Произведение первое. Весна и дача
Пришла весна, а вместе с ней и все те глупости, которые происходят с природой в этот период: распоясавшиеся ручьи бегут во всех направлениях и туда, куда их никто не приглашал, а особенно ― в ботинки и "непромокаемые" сапоги за 300 рублей с рынка. Глупые чайки, зачем-то прилетев раньше времени, с истерическим хохотом кружат над замерзшей ещё рекой, с недоумением елозят задом по льду, а потом, разозлившись, грабят рыбаков и летят дозимовывать на помойку. Грачи... Впрочем, о них не будем, имею негативный опыт общения... Коты, всю зиму молчаливые и незаметные, сходят с ума, соображают на троих и сутками напролет орут какие-то дикие песни, как пьяные матросы пиратского брига, отпущенные на берег в увольнение. Молодые люди глупеют и дарят цветы и конфеты девушкам, а те взамен укорачивают юбки, наносят на лицо боевой макияж и мягко запускают свои коготочки в... Впрочем, я отвлекся. Словом, весна вступает в свои права!
С её приходом какое-то беспокойство начинает охватывать и мою жену с тещей, словно птиц перед гнездованием. Страшный, леденящий мою душу клич: "Дача, дача!" ― всё чаще срывается с их уст и ввергает меня в уныние и меланхолию.
Дача, кто не знает, ― это вечная каторга для мужчин и трепетная радость для женщин. Тысячи горожан, преимущественно пенсионеры и тёщи, снимаются с насиженных мест и гусиным клином летят на маленькие клочки земли, гордо именуемые "ДАЧА", и, ни черта не смысля в агрономии, насилуют их с целью добыть хоть какой то УРОЖАЙ, чтобы потом его сгноить в погребах и на антресолях в банках. . .
Задолго до вылета, люди расставляют на всех подоконниках ящики с землей, сеют в них что- то, а затем круглосуточно караулят, чтобы коты не справляли в них нужду ― выращивают рассаду и беспокойство: а вдруг не тот сорт, а вдруг перерастет?! Дачный и.д.и.отизм начинается задолго до сезона... Другие, не заморачиваясь, тупо скупают рассаду у какой-нибудь бабки на базаре, холят её, лелеют, но вместо ожидаемого, рождается какая-то дрянь, и они понимают, что напрасно трудились, идут на рынок и у той же бабки покупают ведро гнилых помидоров и пустых огурцов и дают себе слово, что уж на будущий год . . . И так из года в год ― их бестолковости также нет объяснения.
С наступлением дачного сезона теща с женой эксплуатируют меня по полной программе, насколько хватает фантазии, а хватает её лишь на то, чтобы выдать самую большую лопату и назначить на землеройные работы, ― земля требует трепетного обращения. Я заикнулся было о покупке культиватора, но теща замахала руками — мол, зачем тратить понапрасну деньги, ты и так хорошо справляешься! Вот я и справляюсь, как трактор "Беларусь". Потом я пилю, подвязываю, окучиваю, поливаю, а теща в это время выслеживает трактор с тележкой, отбивает его у соседей и покупает НАВОЗ?! Навоз ― это сено и солома, пропущенные через корову и сваленные в одно место, где оно тщательно перепревает, а затем продается как эликсир жизни. Оказывается, он бывает свежий, перепревший, рассыпчатый и имеет ещё кучу благородных признаков для повышения урожая. Его полагается тщательно складировать, затем разносить по грядкам, там закопать и ждать волшебного влияния на саженцы. Вместе с навозом в грядки попадает и сорняк, который нужно выпалывать, и тут я проявляю чудеса тупоумия, тяпая все подряд, за что с позором изгоняюсь и иду в тенечек курить и пить пиво и мечтать о...
― Иди наточи тяпки, собери и вынеси мусор, опрыскай деревья! ― подбадривает меня теща, не давая заскучать.
Опрыскивание ― это целый ритуал: для этого нужно развести какую-то едкую жижу, затем разбрызгать все это куда попало, чтобы разогнать насекомых на соседние участки и ждать когда они передохнут. Но на соседних участках тоже опрыскивают! И так ― каждый год, и насекомые давно адаптировались и только толстеют от этого....
Затем наступает новая напасть — УРОЖАЙ?!! Вопреки всему кабачки и прочие огурцы начинают плодить гипермаркетовскую продукцию в невероятных объёмах. Каждое воскресенье я набиваю багажник сумками, ведрами и кошелками, затем таскаю все это на четвертый этаж, сваливаю на балкон, где все это благополучно гниет, а вечерами я все это перетаскиваю на мусорку, чтобы освободить место для новой порции урожая.
А потом наступает время заготовки на зиму ― это тоже бессмысленный и бестолковый ритуал, который с маниакальным упорством исполняется каждый год: закупается невероятное количество соли, сахара, вонючих приправ. Всё это сваливается в большой бак, ставится на плиту, и все это круглосуточно булькает, парит и воняет, а я еду в гараж, достаю из погреба прошлогодние закатки, откупориваю, выливаю содержимое в овраг и везу пустые банки теще, где все вымывается, пропаривается, заполняется, закупоривается... И я снова перевожу их в гараж, опускаю в погреб до будущего года... Видимо, в этом ритуале присутствует какой-то смысл, но я его не улавливаю ― все овощи, фрукты и соления зимой покупаю в гипере, так как в гараж, как правило, не пробраться.
Когда дачный сезон заканчивается, все помидоры и яблоки собраны и перевезены на свалку, наступает последний аккорд ― генеральная перекопка, с которой нужно справиться до заморозков, иначе всю зиму тебе будут вспоминать не выполненный долг.
Произведение второе. Она и любовь
ОНА... Она проснулась рано утром и поздоровалась... Поздоровалась сама с собой, потому что в квартире больше никто не живет, кроме старого нечесаного пекинеса, да и тот храпит в туалете за унитазом, где по прохладней. Она так здоровается каждое утро, встречая новый день в надежде, что вот сегодня Он обязательно придет (не может не придти!) и зацелует, заобнимает, наговорит кучу чудных слов, от которых хочется жить, дышать полной грудью, радоваться, смеяться... Он звонил и обещал, что сегодня уж обязательно забежит, выкроит, украдет, урвет время ― и они снова будут вместе хоть миг, хоть час, а может, даже вечер, а если повезет, то и до утра!
Он всегда так обещает, а вечером тусклым голосом врет, что сломалась машина, что нужно срочно заехать к маме, в банк, в гараж — короче, несет всякую оправдательную чепуху и снова обещает, а Она верит и снова начинает ждать следующего дня, и снова здоровается, и снова надеется ... Она ― сорокалетняя, маленькая, симпатичная, стройная, но уже начинающая полнеть, мечтательная женщина, хранящая в себе нерастраченные запасы любви, нежности, желания ублажать, ухаживать, угадывать мысли и исполнять их... Он ― сорокапятилетний балбес, вечно куда-то спешащий, чем-то озабоченный, вечно в проблемах, неважно выбритый, в стоптанных ботинках и джинсах с пузырями на коленях...
У него есть еще недостаток ― он женат, и у него двое взрослых детей. Его ценят на работе и презирают дома, ему создают все условия в фирме, а дома ругают за лень и беспомощность. Его всегда ждет Она, а дома не всегда дожидается ужин... Когда Он приходит, Она прижимает его к груди и, как ребенка, гладит по голове, и успокаивает, и терпеливо выслушивает, а он все время жалуется, скулит, мечтает, вселяя в Неё надежду, что они скоро будут вместе, а потом кормит его, пришивает пуговицу и... отправляет домой, к жене. И так продолжается уже десять лет... Как, за что и почему любят женщины, мне, мужику не понять, но так хочется, что бы Ей повезло... Будь счастлива, маленькая Женщина!
Произведение третье. Природа и грач
ГРАЧ ... Наступила ранняя весна, запахло талым снегом, ручьи, путаясь под ногами и радостно журча, побежали в ливневую канализацию, и все вокруг дышало переменами и новыми надеждами... Мы с замом стояли возле прогревающегося моего автомобиля, припаркованного у раскидистого дерева, и впитывали первые, по-настоящему теплые, весенние лучи солнца...
Меня привлек какой-то скрипучий звук в вышине дерева. Прямо надо мной! И, задрав голову, я увидел грача ― предвестника весны, сидящего на ветке, и самозабвенно, простуженным голосом, закатив глаза и притоптывая, выводящего весенние рулады. Он, как акын, видимо, пел о том, что пришла весна пора любви, что скоро растает конский навоз и еды будет вдоволь, что он остро нуждается в партнерше по строительству гнезда и готов к созданию ячейки грачиного общества...
Замечтавшись, глядя на грача, я не заметил момента, когда от него что-то отделилось и смачно шлепнулось мне прямо в глаз ― грач, распевшись и от полноты чувств, испражнился прямо на меня... Пока я чертыхался и вытирался платком, а мой зам подвывая, хрюкая и задыхаясь от душившего его хохота, сползал по дереву, грач еще поорал немного, метнул пару шлепков на капот машины и, нелепо замахав крыльями, полетел обедать на помойку. Так состоялось наше первое знакомство...
Грач не зря старался ― уже через неделю возле него сидели две угрюмые и растрепанные вороны — видимо, новая сожительница и её мама, которые в три луженые глотки вовсю обсуждали план строительства нового дырявого коттеджа. Вскоре, видимо, после утверждения тещей проектной документации они начали воплощать в жизнь строительство гнезда, подбирая по всей округе и стаскивая в одно место всякий хлам, от веток до железной арматуры. Грачиная теща, очень привередливая особа, строго проводила выбраковку строительного материала и все не нужное сбрасывала вниз, прямо на капот моей машины, от чего та истерично взвизгивала сигнализацией, а мне приходилось трусить метров сто до парковки, чтобы её успокоить...
Наконец мне это всё надоело, я перегнал машину в средину парковки на открытое пространство, подобрал обломок кирпича, принесенный глупым грачом и запустил им в гнездо, слегка задев грача. Стая взмыла вверх, громко каркая и хлопая крыльями, а затем они начали пикировать, бомбардируя пометом занятые мной площади. Нанеся некоторый урон моему пиджаку, они гнали меня до самой конторы. Грач, видимо, какой-то побочный отпрыск горных орлов затаил на меня обиду, надел зеленую повязку шахида и объявил мне кровную месть: как только я появлялся на улице, он сразу начинал хищно кружить, истошно каркать и точечными ударами обстреливать пометом ― задолбал меня так, что я стал передвигаться мелкими перебежками от дерева к дереву и объявлять себе воздушную тревогу при виде всякой пролетающей мимо птицы... Мой авторитет, годами завоеванный жестокой конкуренцией, стал стремительно рушиться. Начальник, всегда тактичный и сдержанный, стал разговаривать со мной каким-то фривольным панибратским тоном, не умея скрыть пляшущих чертиков в своих глазах; подчиненных, кое-как при встрече державших себя в рамках приличия, оглянувшись, я видел безвольно склонившимися к компу от тихо сдерживаемого хохота или сползающих по стол. Обидная кличка "Сортир" прикрепилась ко мне намертво!..
Но это еще не все! Грачи, видимо, решив стать чистоплотными за мой счет, летали справлять нужду только на мою машину, где бы я её не поставил. Я начал экспериментировать и парковался в начале, в середине парковки или за углом ― птицы выискивали её по номерам и испражнялись исключительно на ней. Как-то на именины недавно вылупившихся птенцов к ним слетелась целая стая сородичей, которые принялись шумно и помпезно справлять праздник: скакали по веткам, долго гомонили и орали свои песни, а потом, как апофеоз праздника, пригласили гостей на сафари, и дружной стаей, в несколько заходов, перекрасили мою машину в грязно-серо-коричневый цвет, при этом не задев ни один рядом стоящий автомобиль.
Так проходили день за днем в жестокой, бескомпромиссной, изнуряющей борьбе. Я уже давно раскаялся, готов был помириться и распить с ними рюмку бренди или другой какой жижи, употребляемой ими, но не знал, как усадить их за стол переговоров. Тем временем, другие птицы — голуби, зяблики, видя особенность моего автомобиля, посчитали, что сердобольные люди изготовили для них бесплатную уборную и тоже стали прилетать и регулярно высаживаться на моем автомобиле, а чистоплотная синичка даже приносили экскременты своих птенцов ― до кучи... Мне уже невозможно было ездить по городу ― гаишники останавливали и штрафовали через каждые сто метров, а на автомойке перестали принимать, мотивируя тем, что, кроме меня, у них есть ещё клиенты...
Птенцы выросли, оперились, поорали в последний раз в гнезде и улетели, а вместе с ними и наша склочная семейка, но перед отлетом, как мне показалось, старый грач показывал птенцам крылом на меня и что-то нашептывал... Что будет следующей весной ― не знаю, но уже со страхом начинаю представлять... Может, уехать в другой город?
Продолжение в следующие выходные...
