Как и во всех театрах мира, у нас в Камышине Мольеру везет. Кажется, совсем недавно мы смотрели комедию «Тартюф», а раньше — в 1958 году с Мольера начинал у нас свой творческий путь Михаил Светин. В «Браке поневоле» он играл ревнивого мужа, плешивого старика Сганареля, а молоденькая Бронислава Проскурнина — Доримену, его молодую жену. Вскоре брак поневоле превратился в добровольный настоящий. Союз на долгие годы.
И вот — «Дон Жуан», которого Мольер писал поспешно между «Тартюфом» и «Мизантропом» в 1665 году. «Королевскому театру» нужен был репертуар, пришлось торопиться. Взята за основу испанская легенда о неотразимом соблазнителе женщин.
Премьеру в театре и эпидемию гриппа трудно совместить. Полного обычного аншлага не получилось, но все равно народу собралось много. Слушали, затаив дыхание, реагировали чутко и весело. Цветов преподнесли с избытком.
Неотразимым мне показался, прежде всего, режиссер. Москвич Игорь Карапетян обаятельно молод, даже юн. Как он осилит образ Дон Жуана, по-шекспировски сложный и противоречивый? Ведь в нем сочетаются паразитизм и жизнелюбие, интеллектуальная культура и пафос отрицания всяческих предрассудков, вплоть до религиозных. Как внушить артисту, примерному мужу и отцу, горделивое сознание своей красоты, привлекательности, уверенности что «думать надо лишь о том, что может доставить нам удовольствие»?
Смотрим... Действие начинается со страстного восхваления табака. Слуга Дон Жуана Сганарель (опять Сганарель!) в исполнении артиста Алексея Лобойко произносит монолог с таким увлечением, знанием дела, что я шарю глазами под рампой: нет ли так нужных здесь титров: «Курение убивает!» Нет, слава Богу.
Сганарель вообще в спектакле говорит гораздо больше Дон Жуана. Мы еще не рассмотрели неотразимого героя, а Сганарель уже другой монолог, еще более страстный, о своем хозяине произносит. Оказывается, Дон Жуан «величайший из всех злодеев, каких когда-либо носила земля».
Героя-злодея мы встречаем за весьма прозаическим занятием. Он натягивает нечищеные сапоги на босые ноги. И как-то сразу удаляется образ книжный, сценический, оперный, балетный — нет ни роскошной шляпы, ни бархатного камзола, ни высоких каблуков эпохи Людовика XIV. Даже грима победоносного красавца артисту Дмитрию Дроздову не сделали. И тем самым приблизили к нам.
Высокая комедия упрощена и осовременена до предела. И сейчас, четыреста лет спустя, скорбят обманутые жены, легко влюбляются девчонки в богатых и разговорчивых олигархов, кипят злобой братья обманутых сестер, страдают отвергнутые женихи. Сплошь и рядом повторяется сюжет «Дон Жуана»!
Запоминается диалог Шарлотты и Пьеро (артисты Мария Тульникова и Александр Ферхов). Робкий и преданный крестьянин искренне любит, а девушка всячески отнекивается, она не готова. Но как легко отдается Дон Жуану! Не задумываясь ни на минуту. Столь же уступчива Матюрина (арт. Анна Ломако). Акт любви показан фривольно и сдержанно. Как это режиссеру удалось? Полутрупы «осчастливленных» женщин на диване — это круто!
Хороша Эльвира (арт. Светлана Смирнова). Любит, страдает, скорбит, уходит в монастырь.
«Ах, бедные вы девушки! Жалко мне смотреть, какие вы простодушные, и нет сил глядеть, как вы сами же стремитесь к своей погибели». Это опять Сганарель рассуждает.
Артист Лобойко всюду органичен, убедителен, правдив. Нет, не зря уделено ему в спектакле так много места. Он несет главную идейную и морально-эстетическую нагрузку, комментируя поступки Дон Жуана.
Кипят от гнева братья Эльвиры (артисты Юрий Юдин и Николай Дубровин). Пленяет зрителей в четырех (!) ролях Алексей Перетятько. Забавно выглядит поначалу сердитый, но постепенно сдающийся под влиянием льстивых комплиментов Дон Жуана и Сганареля их кредитор Диманш — артист Алексей Рязанцев. Вот так надо обольщать зловещих коллекторов!
Впечатляет отец Дон Жуана в исполнении Дмитрия Рязанцева. Громогласный, с микрофоном в руках, он похлеще Сганареля чехвостит своего сыночка — негодяя. Жутко всем в зале.
Самый светлый образ на сцене создал Петр Суханов. Юный Ла Вьолет с канделябром в руках, невозмутимый и молчаливый, словно светит нам сквозь тьму заблуждений человеческих и как бы несет надежду на победу добра.
Четыре века человечество спорит — радость или только горести несут дон жуаны миру?
В наш век неразборчивая, бездумная любовь еще более опасна. Ранняя беременность грозит тюрьмой, случайные связи — спидом и новейшими лихорадками. Да и сифилис, известный еще при Мольере, не угас. Думай, зритель, думай. В юности, уж точно, лучше не спешить.
Молодой московский режиссер с помощью стародавней комедии, превращенной в трагикомедию, обращается прежде всего к молодежи. Использует приемы, уже опробованные на театральных сценах столицы. В ритмичных движениях с широко расставленными руками мы видим «Синьора Тодеро» из райкинского «Сатирикона». А прыганье с большой высоты, символизирующее падение нравов, вряд ли придумал Валерий Мищенко. Это взято из театра, где не думают о технике безопасности для актеров. Много нового и интересного. Например, защита религии от богохульника Дон Жуана с помощью наглядных пособий и телевидения. А рядом средневековые витражи на дверях и окнах.
Для людей зрелых, проживших трудовую жизнь и вырастивших детей, Дон Жуан не так опасен. Скорее привлекателен. Не зря же наша замечательная женщина, поэт Римма Казакова написала к своему 55-летию:
«Я ни с кем пререкаться не стану,
лишь шепчу, умоляя почти:
-Дон Жуан, сохрани свою тайну,
соврати и любовь возврати!..».
Приходите в театр. Дон Жуан вас ждет.
